Виктор Авин - Дело №… Миграция Души. Премия им. А.А. Блока

прочтя «здесь парень – брюки клёш»
в венке на память мне оставив
свою оброненную брошь —
И так хорош…
Любовь нечаянно обнимет
когда ей этот сих прочтешь,
любовь нечаянно порвешь
и больше парня не обманет
он так хорош
он так хорош…

Когда-то здесь по радио объявляли: «Воздух!»
Вчера здесь почил на волне «Маяка» Бачинский
А в катакомбах бомбоубежищ – ночные клубы
Там бьют колесами децибелам в иссохший поддых.
По залитой кровью Площади в воскресенье
Лед заливают сегодня – таков период
Каток для катаний на месте катка истории
Все правильно, мальчик, без головы орлиной
На месте крутя колеса рабочий в синем
На сложном экране лечит больной мой хаммер
Когда-то левей колодца с броневиками
Здоровался всеми статуями на крыше Зимний
А что же будет потом здесь, мой милый мальчик?
На месте, где в дыры в небе смотрел Исакий
И возле колонн щербатых был частокол зениток?
Обязательно вырастет сад и такой подсолнух
Что накроет собой и спасет вас, птенцов конопатых
Если, правда, мы не успеем сожрать с голодухи
Отцов наших посеянные ими злаки
И газенвагены не задушат трубами восковые фигуры
Чтобы не мучились больше вопросом вечным
Что лучше – чистая прибыль или чистый воздух
В Городе десяти миллионов, которых просим
Из кунсткамеры на волю не выпустить после кражи
В одноклеточный офисный зал нас-детей барсеточных
У которых в геноме хвост из замашек барских.
Я передаю вам ключи от Города, дети Солнца
Наверное, вы растопите на речке Оккервиль
Сосульку, выпершую из болотных газов
Нам лишь хватило воли поднять нас, падших
А за Городом русское поле так просит пашни
И пожаров – уставшие падать кривые домики.

Мой мальчик, я так хочу сделать тебя счастливым
И воздуха полной грудью вдохнуть, и в Город…

Я желаю Вам состариться красиво!
Без подтяжек щек и утолщений губ
Словно липа или деревенский сруб
Что остался у пруда с плакучей ивой
В ожиданьи с неба песни лебединой
У разбитой колеи за горизонт.
Я желаю Вам в дорогу тихий звон
С колоколенки, внимающей окрест
И протяжный низкий вой по Вашу честь
Пса, входящего с поземкою в оркестр
И поднимАющийся зАнавес лилОвый
Пусть откроет сцену таинства; конечно
Я желаю Вам по капле жизни вечной
Что в глазах застыла словно вечный снег…

Не умирай, мой белый «аист», от тоски
Не умирай – еще горят твои соски
От прикасания, от спермы до зари
От поцелуя в зубы, в сую и в висок
Не вымирай, мой друг-подруга, «мотылек»!

Оставь мне это дело для души
Оставь мне свое тело и туши
Картофель с мясом или клубни без ботвы
И кровь с полосками говядины-стихов.
Не умирай, ведь знает дверь – я был таков —
Твой ласковый и нежный тайны Чаун.

Ты дайся выпить, сделай сюр из сигарет —
Ных дымов милого отечества, давай
Не умирай – забеломорю и вернусь!
Не умирай! Ты – поэтесса, я – твой грусть!
Чтоб мы состарились, сидели на тахте
Не умирали – ели: «хрусть-да-хрусть-да-хрусть».

Не умирай мой белый аист от тоски!
Еще так влажен между ног колодец твой!
Еще подвой мне утром: «ой-кукаре-квох»!
Пока не сделаешь в скирды пике «кирдык»
Пока учу тебя: «курлык-курлык», мой Бог!

Не умирай а улыбнись (ыбысь-ыбысь —
Я эхи делать буду), экки ты летишь!
Не умирай, вернись, вернись, вернись, вернись
Замри иконой под оральным потолком
Мой белый аист, ставший черным от тоски.

Не умирай когда прочтешь и этот бред.
Не умирай, а просто выключи нам свет.

Насыпь махорки мне, товарищ капитан
Еще дымится вдалеке немецкий танк
Еще ползет с майором по полю сестра
Хоть и погасла жизнь в его глазах.

Нам надо с нею еще деток настругать
Им до Берлина еще двести лет ползти
Чтобы узнать, кто взял в последний раз Рейхстаг
Молчишь? – Молчи…