Гуннар Аршинов - Детское сердце. Премия им. А. А. Блока

В бездушной бездне безымянной
Изыска бесполезен иск.
А в безвоздушности обманной
Бессмысленно кривится диск.

Его сознанье слышит музыку,
Её сознанье видит сны.
Поэту не хватает воздуха,
И дни поэта сочтены…

…Опять Луна на Солнце пятнами,
И вечер выключает свет.
Опять влечёт тоска невнятная
К тому, чего на свете нет…

Даль туманна и обманна,
Словно крик вдали,
Как в бескрайнем океане
Краешек земли.

Даль приблизилась как будто
К уголку окна.
Даль и вечна, и минутна,
Как Любви страна.

Даль нарисовал художник,
Только и всего.
Лист окно завесил. Боже,
Прыгнуть бы в окно!

Прыгнет Арлекин ногами
В мертвенную даль,
Сбросив груз земной печали,
Как цыганка шаль.

Что художник – оформитель
Видит на листе,
Вы за истину примите.
Не поверите

В то, что даль не на бумаге,
Манит миражом…
Хмелем – ядом терпкой влаги
Мы себя сожжём.

Сизым ядом, быстрым ядом
Вечность уничтожь.
И пронзительнейшим взглядом
Ввергни душу в дрожь.

Снова с пьяною тоскою
Сгинет Ренессанс.
И темна вода, что скроет
Свет и небеса.

Это цепь событий мелких,
Слабое звено,
Словно сговор, словно сделка
С тем, кто пьян давно.

Дама, мертвенна и бледна,
В льда чертог взойдёт.
А за нею кто – то следом
Рот ухмылкой рвёт.

Скрипнет панцирем железным
Лёд твоей судьбы.
Гулко прозвучит над бездной
Дальний зов трубы.

Арлекин вдруг ноги свесит
В бездну далека.
Мощный занавес навесят
Тучи – облака.

Дождь соединит с тобою
Стрелы серебра.
Опусти забрало. К бою
За венец добра.

Пою я грустную песню
О милой Мэри моей —
Из той тишины неизвестной,
Кормчей моих кораблей.

О Мэри, о lumen coeli,
Неслышен твой быстрый шаг.
Как прекращенье боли,
Всевидящая душа.

Когда прикажут: «Пора!»,
Наступит девять утра,
И Мэри уйдёт в закат.
Никто не придёт назад.

Её одежды легки,
Её надежды тихи.
Лиловой ризой Своей
Укроет милых детей.

Они призывно глядят,
Они неизбывно скорбят.
Как алая роза Бертрана,
Её нерушима охрана.

И разом копья тяжкие взметнутся!
Закат вдали.
И неутешно о родную землю бьются
Степные ковыли.

И хмурый лик Спасителя со стяга
Посмотрит вслед.
Расправит крылья сердце под сермягой:
Назад дороги нет.

День ясный выдался, и Солнце освещает
Степную даль.
Он первый вызвался, и сердце предвкушает
Чужую сталь.

Душа крылатой птицею взметнётся
До облаков.
И кобылица в русский стан вернётся,
Прибудет с седоком.

Останется в седле после удара
Он как живой.
И войско русичей стремительно и яро
Рванётся в смертный бой.

Смежил глаза под схимою – шеломом,
Копьём пронзён.
А всюду над Непрядвою и Доном
Мечей и сабель звон.

Кому охота солнечной порою
Лезть на рожон?
Темир Мурза предстал перед ордою,
С седла в ковыль снесён.

Сапог запутан в стремени, и тело
Влачит скакун.
А в небе вдруг виденье: оголтелый
Без седоков табун!

И ниц падет игумен пред Пречистой
В тени креста.
Закат багров над степью серебристой
И ханской сабли сталь.

Но вечен род. И – вечная молитва,
И вечный пост.
И снова инок начинает битву.
И многих ждёт погост.
И мать умоется горючими слезами.
И скорбен лик.
И чернецы в мольбе пред образами.
И лютый враг возник.