Юрий Шевченко: Поэзия

И хор поет над нами "Алилуя".

Как счастливы мы были в эти дни,

Живу любя и в снах тебя встречаю.

И в них, как в прошлом, снова мы одни

Живем, людей вокруг не замечая.

Когда ж проснусь - сжимается пространство.

Ты сквозь него стараешься ко мне

Свою любовь, заботу, постоянство

Послать в трепещущей энергией волне.

Но нет! Все это только снится,

Никак не может сбыться наяву.

И от чудовищной действительности скрыться

И к концу жизни наверно не смогу.

* * *

Я полон сил, когда меня ты любишь,

И крылья ангела из плеч моих растут.

Когда целуя, утром, меня будишь,

Даря мне, ласку негу и уют.

А коль во взоре льдинка заискрится,

В словах стальные нотки зазвучат.

И уходя, забудешь ты проститься,

Во мне рассерженные тигры зарычат.

Звонок меня из мыслей вырывает,

Я в трубке слышу: "Милый не сердись".

Обиду вмиг сердечко забывает,

А разум шепчет: " Богу помолись!"

* * *

Храните!

Храните то, что вам дарили,

От сердца, от души любя

Храните так, чтоб не забыли,

Не растеряли бы себя.

Не расплескайте, сберегите,

Любви и нежности тепло.

Себя не думая дарите,

Даже когда в душе темно.

И помните, не забывайте.

Нельзя любить и только брать,

Что в сердце есть, любви отдайте,

Чтоб счастье полное познать.

Роман у моря

Роман у моря зовут всегда банальным,

Недолговечным, лёгким и простым.

В нём нет венца с колечком обручальным,

На пальчик девушке надетом молодым.

Но в правиле своё есть исключение,

Две половинки встретились сейчас.

Сердец двух встреча, Бога повеление,

На годы повстречались, не на час.

Кому дано, судить любовь и нежность,

И чувство светлое возникшее у них.

И душ полёт, крылатых, в бесконечность.

И мир прекрасный, открытый для двоих.

Давайте не судить, а радоваться чуду,

Явившемуся здесь, под солнцем у воды.

Вы так не можете? Напрасно, а я буду.

Стану хранить любовь от горя и беды.

Краденая любовь

Каждый раз, уходя, оставляешь,

Ты в сердечке моём пустоту.

Ночь со мной в этот миг забываешь,

Мою нежность, любовь, доброту.

Поцелуй у двери на прощанье,

На касанье похож мертвеца.

Мимоходом ты дашь обещанье,

С виноватою маской лица.

И надолго опять исчезаешь,

В свой уехав родной городок,

Ты семейный, конечно же, знаешь,

Не отпустит она поводок.

Дверь, закрыв за тобой, я завою,

Внутри боль зазвенит как струна,

Посмеяться бы мне над собою,

Я ведь снова осталась одна.

Горечь правды, мечом опустилась,

И слезами на пол пролилась.

Святой Деве я долго молилась,

И на волю её отдалась...

Когда вновь ты пришёл я сумела,

В своём сердце огонь погасить.

И тебя я с улыбкой посмела,

С лёгким сердцем к семье отпустить.

Перрон

Перрон пустынен в этот час,

Все поезда уже умчались.

И лишь один заждался нас,

Пока с тобою мы прощались.

Унылым светом желтых глаз

Он нас с тобою обнимал,

Гудком, взрываясь, каждый раз,

Когда тебя я целовал.

Но вот раздался гром небес,

Конец вещая нашей встречи.

Мир содрогнулся и исчез,

И камень лег ко мне на плечи.

И Вы со мною...

Вы напрочь можете забыть,

Лишить себя воспоминаний.

И в сердце образ мой убить,

Прогнать тепло былых свиданий.

В душе способны Вы унять,

Тоску и боль, забить кнутами.

И на кресте меня распять,

Шептать проклятия устами.

Но не подвластна Вам судьба,

И ВЫ, в конце концов, смиритесь.

Вас утомит с собой борьба,

И ВЫ со мною обручитесь.

Я не поставлю Вам в вину,

Мне причинённые страданья.

Я буду Вас любить одну,

В любви найду Вам оправданье

Я буду Вас превозносить,

На образ Ваш в тиши молиться.

У Вас прощение просить,

И Богом мне как Вам проститься.

В дрожащем пламени свечи

Сколько лет уж прошло, как уехать пришлось,

Стерлись в памяти прошлые годы.

Лишь однажды мне в жизни опять довелось,

Окунуться в уплывшие воды...

Трех мужчин в мой шатер мне тогда привели,

Все они подлежали расстрелу.

С каждым быстрый допрос перед тем провели,

И никто не скорбел их уделу.

От стола я усталый свой взор оторвал,

Я не чувствовал к ним интереса.

В сердце жалость тот час от себя отогнал,

И судьба их не вызвала стресса.

Лишь один головы не склонил предо мной,

Стоял с ярко пылающим взглядом.

Мне забытое, он вдруг напомнил собой,