Николай Некрасов - Некрасов Н.А. Стихотворения. Поэмы

Все эти реакционные писаки набросились на Некрасова с яростной бранью. Царская цензура применила к нему свои инквизиционные меры. Грязный клеветник Фаддей Булгарин то и дело писал на ненавистного ему поэта доносы в так называемое Третье отделение (то есть в тайную полицию Николая I), утверждая, что Некрасов — «коммунист», который «страшно вопиет в пользу революции» [10].

Но Некрасова не смутили ни доносы, ни ругань врагов, ни самоуправство цензуры. Окрыленный успехом «Петербургского сборника», он задумал еще одно, наиболее трудное и опасное литературное дело, для осуществления которого потребовалась вся его беспримерная смелость и весь его организаторский талант. Он задумал, в противовес ретроградной печати, поддерживавшей крепостнический строй, основать оппозиционный журнал, который, невзирая на цензурные строгости, ратовал бы за освобождение крестьян, за разрушение феодально-буржуазного строя.

В конце 1846 года Некрасов при поддержке друзей взял в аренду вместе с писателем Иваном Панаевым журнал «Современник», основанный Пушкиным. В «Современник» перешел из другого журнала Белинский со всеми своими приверженцами — молодыми передовыми писателями. Таким образом, в журнале Некрасова сосредоточились лучшие литературные силы, объединенные ненавистью к «проклятой рассейской действительности».

В «Современнике» первых двух лет были напечатаны «Кто виноват?», «Из записок доктора Крупова», «Сорока-воровка» Герцена. «Обыкновенная история» Гончарова, многие из тургеневских «Записок охотника», «Антон Горемыка» Григоровича, «Тройка», «Нравственный человек» Некрасова, стихи Огарева, статьи Белинского и другие произведения, заключавшие в себе резкий протест против тогдашнего строя.

Но в начале 1848 года, когда правительство Николая I, испуганное крестьянскими восстаниями и революцией во Франции, приняло крутые полицейские меры для борьбы с прогрессивными идеями, издание передового журнала стало делом почти невозможным. Наступила эпоха цензурного террора. По распоряжению царя был учрежден негласный комитет, контролировавший действия цензуры. «Темная, семилетняя ночь пала на Россию», — писал Герцен. Случалось, что больше половины рассказов, статей и романов, предназначенных для помещения в «Современнике», погибало под красными чернилами цензора. Нужно было спешить добывать новые статьи, которым зачастую грозила та же плачевная участь. Только такой необыкновенный работник, как Некрасов, мог столько лет нести это бремя. Когда «Современнику» пришлось особенно туго, поэт принялся вместе с А. Я. Панаевой, ставшей к тому времени его гражданской женой, за писание огромного романа «Три страны света» (1848–1849), над которым трудился по ночам, так как днем был занят журнальными хлопотами. Хотя этот роман был написан исключительно для того, чтобы заполнить опустошенный цензурой журнал и дать подписчикам непритязательное чтиво, к которому правительство не могло бы придраться, Некрасову и здесь удалось, правда на немногих страницах, выразить протест против гиблого строя и прославить духовную мощь русского крестьянина. «Ни в ком, кроме русского крестьянина, — писал он в восьмой части этого романа, цитируя записки своего героя Каютина. — не встречал я такой удали, такой отважности, при совершенном отсутствии хвастовства (заметьте, черта важная!), и, опять повторяю, такой удивительной насмешливости… Я много люблю русского крестьянина, потому что хорошо его знаю…». В дальнейших строках поэт утверждает, что всякий «в столкновении с народом увидит, что много жизни, здоровых и свежих сил в нашем милом и дорогом отечестве…».

Роман этот стоил Некрасову большого труда. «Я, бывало, запрусь, засвечу огни и пишу, пишу, — вспоминал он потом. — Мне случалось писать без отдыху более суток. Времени не замечаешь, никуда ни ногой, огни горят, не знаешь, день ли, ночь ли; приляжешь на час, другой и опять за то же».

Поразительно, как не надорвался он от такой тяжелой работы. У него заболели глаза, его каждый день трясла лихорадка. Чтобы составить одну только книжку журнала, он читал около двенадцати тысяч страниц разных рукописей, правил до шестидесяти печатных листов корректуры (то есть девятьсот шестьдесят страниц), из которых половину уничтожала цензура, писал множество писем сотрудникам, книгопродавцам, цензорам и порою сам удивлялся, что «паралич не хватил его правую руку».

Редактором он был превосходным. Журналов, подобных его «Современнику», до той поры не бывало в России. Достаточно сказать, что в качестве редактора Некрасов первый открыл дарования таких начинавших в разное время писателей, как Лев Толстой, Гончаров, Достоевский, Григорович и другие.