Николай Некрасов - Некрасов Н.А. Стихотворения. Поэмы

Стр. 350. Отец Иоанн, что молебен служил… — Отец Иоанн — священник Петр Громов, переведенный впоследствии на Петровский завод.

Три элегии(стр. 361). — Все три элегии обращены к А. Я. Панаевой; написаны в разные годы.

Еще в 1855 или 1856 году Некрасов набросал четверостишие, которое (в переработанном виде) впоследствии явилось концовкой первой из «Трех элегий»:

Окончательную редакцию «Трех элегий» мы относим к 1873 году или к началу 1874 года.

Алексей Николаевич Плещеев (1825–1893), которому посвящены эти стихи, — поэт, сотрудник «Современника», впоследствии секретарь «Отечественных записок». В 1849 году Плещеев был арестован за принадлежность к кружку Петрашевского и сослан рядовым в 1-й Оренбургский линейный батальон. Освобожденный в 1858 году, он сблизился с Чернышевским и Добролюбовым.

Стр. 362. Повторяю стансы страстные, что сложил когда-то ей . — К Панаевой обращены следующие стихотворения: «Давно — отвергнутый тобою…», «Прости» и др.

Путешественник(стр. 364). — Написано 13 июля 1874 года. Посылая стихотворение около этого времени в редакцию «Отечественных записок», Некрасов писал критику А. М. Скабичевскому, что оно является откликом на «новейшие события». Поэт имел в виду происходивший в то время в Петербурге процесс «долгушинцев», обвинявшихся в распространении революционной литературы среди крестьян.

А. В. Долгушин и его товарищи (А. Васильев, И. Папин, Н. Плотников) не встретили понимания со стороны крестьян. Стихи:

представляют собой точный пересказ тех речей, с которыми выступили на процессе крестьяне-свидетели (А. Гаркави, Н. А. Некрасов и революционное народничество, М. 1962, стр. 14–16).

Стр. 364. В городе волки по улицам бродят, ловят детей, гувернанток и дам… — В то время волки, судя по газетным известиям, свирепствовали во многих захолустьях России (Корней Чуковский, Собр. соч. в шести томах, т. 4, М. 1966, стр. 687).

Люди естественным это находят, сами они подражают волкам — В середине 70-х годов в связи с усилением правительственного террора производились многочисленные аресты. Рыскавшие по всей России жандармы сравниваются здесь с голодными волками.

Прусский барон, опоясавши выю… — Прусский барон, относящийся с бездушным презрением к русским крестьянам, впервые заклеймен Некрасовым еще в «Медвежьей охоте» (1867) в образе фон дер Гребена, который утверждал, что «сам бог» (!) заградил русскому народу «пути к развитию». Таких баронов было тогда много: по словам Бисмарка, никак не меньше двухсот тысяч пруссаков находилось тогда в пределах России. Большинство из них не имело оседлости и принадлежало к числу «путешественников» (см. об этом: О. Ломан, Усадьба Н. А. Некрасова Чудовская Лука. — «Некрасовский сборник», I, М.—Л. 1951, стр. 259).

При жизни Некрасова стихотворение напечатано не было. В упомянутом выше письме Некрасов сообщал, что намеревается со временем опубликовать «Путешественника» в собрании своих сочинений. Это намерение не было осуществлено, очевидно, из-за цензурных препятствий.

Уныние(стр. 365). — Пометки в автографе показывают, что «Уныние» написано 5—13 июля 1874 года.

Стр. 365. Сгорело ты, гнездо моих отцов !.. — Речь идет о пожаре, уничтожившем дом и усадьбу Некрасовых в Грешневе.

Стр. 369. Отава — трава, выросшая на месте скошенной в том же году.

Стр. 370. И царственно уселся на стожар. — Стожар — шест, воткнутый в землю в середине стога для его устойчивости.

Страшный год(стр. 371). — Отклик на разгром Парижской коммуны во время так называемой «кровавой недели» — с 21 по 28 мая 1871 года, когда версальскими войсками были расстреляны тысячи коммунаров. Говоря об этой зверской расправе буржуазии с первой диктатурой пролетариата, Карл Маркс в статье «Гражданская война во Франции» писал: «Чтобы найти что-либо похожее на поведение Тьера и его кровавых собак, надо вернуться к временам Суллы и обоих римских триумвиратов. Те же хладнокровные массовые убийства людей; то же безразличное отношение палачей к полу и возрасту жертв; та же система пыток пленных; те же гонения, только на этот раз уже против целого класса; та же дикая травля скрывшихся вождей, чтобы никто из них не спасся; те же доносы на политических и личных врагов; та же равнодушная зверская расправа с людьми, совершенно непричастными к борьбе. Разница только в том, что римляне не имели митральез, чтобы толпами расстреливать обреченных, что у них не было «в руках закона», а на устах слова «цивилизация» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 17, изд. 2-е, стр. 360).