Анатолий (Джордж) Гуницкий - Осторожно! Играет «Аквариум»!

Отрадно, что «Аквариум» начинает свой очередной сезон в хорошей и в боевой форме, а ведь группе уже пошел тридцать второй год.

А «Старый дом» – очень классный клуб, и коньяк там совсем недорогой.

15.08.2003

Вчера на Пушкинской, 10, состоялся премьерный показ фильма Виктора Тихомирова «БГ. Лев Толстой». Просмотр проходил в безоконном пространстве «Галереи экспериментального звука» – это, пожалуй, далеко не самая удобная клубная площадка в Питере, но уютная и теплая, как и все, что связано с Пушкинской, 10. Сначала была пресс-конференция, во время которой БГ, Виктор Тихомиров и Николай Медведев, директор Пушкинской, 10, отвечали на вопросы акул пера, которых, к счастью, наблюдалось не слишком много.

Микрофон сломался минуты через полторы после начала, поэтому прессуха получилась коротенькая. Почтенные представители средств массовой информации не слишком понимали, что же именно их интересует, поскольку фильм они еще не видели. Но все равно что-то спрашивали, в основном у БГ.

Из-за поломки микрофона и ответы, и собственно вопросы разобрать было сложновато. Помню только, что БГ сказал, что он перед съемками четыре раза перечитал повесть Льва Толстого «Два гусара». А Виктор Тихомиров заявил, что толчком к созданию фильма были его личные интуитивные ощущения и что фильм на самом-то деле не о Льве Толстом, а про Бориса Гребенщикова.

И это в самом деле так. Фильм Виктора (кстати, двенадцатый по счету) можно назвать своеобразным клипом, сделанным известным митьком-писателем-художником-кинорежиссером во имя его безграничного уважения к Борису Борисовичу. Съемки проводились где-то в Псковской губернии, где и у Тихомирова, и у БГ, и у Николая Медведева есть дачи. В тридцати-сорокаминутной картине звучит музыка «Аквариума» – это «Брод», «Северный цвет», «Моллой пришел», «500» и другие песни. Сюжета нет. Сплошные ассоциативные наплывы. БГ с косой. БГ на велосипеде. Короткие закадровые текстовые фразы, иногда их произносит БГ, иногда кто-то еще. Использовано немаленькое количество врезок из кинохроники и из других фильмов, один раз вроде бы промелькнули кадры из «Тихого Дона»… Тихомиров мне сказал, когда позвонил и пригласил на просмотр, что из-за этих врезок возникли некоторые проблемы с авторскими правами, наверное, их удастся решить, но на сегодняшний день фильм из-за этого пока не может быть выпущен на большой экран.

Гребенщиков в фильме в красном одеянии, в гриме, который как бы должен вызывать ассоциации со Львом Николаевичем и с деревенским бытом прошлого века. Ходит, сидит, лежит, играет на акустической гитаре, что-то поет. Помимо кадров из кинохроники, Тихомиров использовал некие документальные съемки, сделанные кем-то в начале восьмидесятых годов, Боб снят совсем молодой, ему лет тридцать, не больше. Также мелькают кадры с Дюшей Романовым, с Митей Шагиным, с Борисом в его старой квартире на улице Софьи Перовской (теперь это Малая Конюшенная) и даже на крыше («я сижу на крыше, и я оченно рад») этого дома.

Совершенно отвязный и по-хорошему безумно-сюрреалистический фильм. И отрадно, что вся эта постмодернистская киноимпровизация замешена на классной аквариумной основе. Надо еще разок-другой картину посмотреть, получше в нее врубиться. И посмаковать. Очень достойное произведение. Оно явно войдет в некие анналы…

На премьере присутствовали мама БГ – Людмила Харитоновна, Владимир Рекшан, Олег Гаркуша, Миша Синдаловский («Два самолета»), Митя Шагин и множество других достойных людей.

Просмотр обошелся без буфетной тусовки. Каждый угощался в маленьком баре за свой счет. Или не угощался. Или не в баре. Жаль, что вас там не было.

2002

АГ: Расскажи про твою последнюю поездку в Америку…

БГ: Собственно, это были три поездки. Я давно уже не был реально в Америке, все по большей части наездами. Весною мы приехали туда с концертами, много играли в разных штатах, и еще меня познакомили там с художником Димой Стрижовым. И вот мы с ним как-то сидели перед моим концертом, и он поразил меня глубиной высказываний и уважительностью по поводу нескольких новых песен. Он очень ругал обычные песни и хвалил самые-самые-самые новые. Например, «Дорога в Дамаск». И я подумал, что вот как интересно, человек понимает то, на что остальные обычно не обращают внимания. Не обращают внимания, что песни эти совсем другие – из другого цикла, из другой жизни, из другого века. И когда я потом опять летал в Америку, я позвонил ему – давай пересечемся. И мы с ним много общались, а я к тому времени написал массу песен. И он закричал, что вылезет вон из шкуры и разобьется в лепешку, но поможет мне их в Штатах записать.