Максимилиан Волошин - Рождественские стихи (сборник)

Тайна тайн непостижимая,
Глубь глубин необозримая,
Высота невосходимая,
Радость радости земной,
Торжество непобедимое,
Ангельски дориносимая
Над родимою землей
Купина неопалимая.

Херувимов всех честнейшая,
Без сравнения славнейшая,
Огнезрачных серафим,
Очистилище чистейшее –
Госпожа Всенепорочная,
Без истленья Бога родшая,
Незакатная звезда.
Радуйся, о Благодатная,
Ты молитвы влага росная
Живоносная вода.

Ангелами охраняемый,
Цвет земли неувядаемый,
Персть сияньем растворенная,
Глина девством прокаленная –
Плоть рожденная сиять,
Тварь до Бога вознесенная.
Диском солнца облаченная
На серпе луны взнесенная,
Приснодевственная Мать.

Ты покров природы тварной,
Свет во мраке, пламень зарный
Путеводного столба.
В грозный час, когда над нами,
Над забытыми гробами
Протрубит труба.

В час великий, в час возмездья,
В горький час, когда созвездья
С неба упадут
И земля между мирами,
Извергаясь пламенами,
Предстанет на Суд.
В час, когда вся плоть проснется,
Чрево смерти содрогнется
(Солнце мраком обернется)
И, как книга, развернется
Небо надвое,
И разверзнется пучина,
И раздастся голос Сына:
– О, племя упрямое!
Я стучал – вы не открыли,
Жаждал – вы не напоили,
Я алкал – не накормили,
Я был наг – вы не одели…

И тогда ответишь Ты:
– Я одела, Я кормила,
Чресла Богу растворила,
Плотью нищий дух покрыла,
Солнце мира приютила
В чреве темноты…

В час последний в тьме кромешной
Над своей землею грешной
Ты расстелешь плат:
Надо всеми, кто ошую,
Кто во славе одесную,
Агнцу предстоят,
Чтоб не сгинул ни единый
Ком пронзенной духом глины,
Без изъятья, – навсегда,
И удержишь руку Сына
От последнего проклятья
Безвозвратного Суда.

Рождество, праздник детский, белый,
Когда счастливы самые несчастные…
Господи! Наша ли душа хотела,
Чтобы запылали зори красные?
Ты взыщешь, Господи, но с нас ли, с нас ли?
Звезда Вифлеемская за дымами алыми…
И мы не знаем, где Царские ясли,
Но все же идем ногами усталыми.
Мир на земле, в человеках благоволенье…
Боже, прими нашу мольбу несмелую:
Дай земле Твоей умиренье,
Дай побеждающей одежду белую…

Белый праздник – рождается Предвечное
Слово,
белый праздник идет, и снова –
вместо елочной, восковой свечи
бродят белые прожекторов лучи, романов
мерцают сизые стальные мечи,
вместо елочной, восковой свечи.
Вместо ангельского обещанья
пропеллера вражьего жужжанье,
подземное страданье ожиданья
вместо ангельского обещанья.
Но вихрям, огню и мечу
покориться навсегда не могу,
я храню восковую свечу,
я снова ее зажгу
и буду молиться снова:
родись, Предвечное Слово!
Затепли тишину земную,
обними землю родную…

Затмитесь, звезды Палестины!
Затихни, сладкий шум ручьев!
Не пробуждайтеся долины
Вечерней песнью соловьев,
Ни горных горлиц воркованьем!
Оденься в тяжкую печаль,
О дар Иеговы, Палестина!
Какая Мать какого Сына
Несет с Собой в чужую даль?!
А вы, небесные светила,
Вы – звезды, солнце и луна,
Спешите все к разливам Нила:
К его брегам спешит Она!
По утренним зарям,
Когда роса сребрилась по долинам
И ветерки качали ветви пальм,
Шли путники дорогой во Египет.
Был старец сед, но бодр и величав.
В одной руке держал он жезл высокий,
Другой рукою вел осла,
И на осле сидела, как царица,
Святая Мать с Своим Младенцем чудным,
Которому подобного земля
Ни до Него, ни после не видала.
И Матери подобной не видали!
Какой покой в лице Ее светился!
Казалось, все Ее свершились думы
И лучшие надежды уж сбылись;
И ничего Ей более не надо:
Все радости и неба и земли,
Богатства все, всё счастье мировое
Лежали тут, – в коленях, перед Ней,
Слиянные в одном Ее Младенце,
Который Сам – прекрасен так и тих, –
Под легкою светлелся пеленою,
Как звездочка светлеет и горит
Под серебром кристального потока…
В одежды алые Жена одета,
Скроенные как будто из зари,
И голубой покров – отрезок неба –
Вился кругом главы Ее прекрасной…