Сергей Виноградов - Город, которого нет

К тому времени, когда я подрос лет до пяти, в деревне этой, которая называлась Островок, жила лишь младшая сестра отца — тётя Маша, все остальные разъехались по всей стране: в Сибирь, на Урал, в Вологодскую область. Возможно, ещё куда-то. Многих из них я так и не видел ни разу. Среди отцовых братьев слышал только их имена Иван, Андрей, Александр. Александр погиб впервые дни войны. Дядя Андрей в мои детские годы работал лесничим. Дядя Иван жил в Вологодской области. Их я знаю и помню. К сожалению, как и отца, их, давно уже нет.

Главной достопримечательностью деревни, куда я однажды всё-таки приехал вместе с отцом, был большой двухэтажный дом, который построили братья ещё до войны для всей большой семьи. Правда, в 1956 году он уже пришёл в полное запустение и стоял с заколоченными окнами. К тому времени умер и мой дед. Остался живым только большой яблоневый сад. Тогда я понял, откуда в августе отец привозил яблоки — мешками, а бабушка делала из них столько варенья, что хватало его, чуть ли не до нового яблочного сезона.

Деда своего почти не помню, не помню, даже как он появился у нас дома на Марксе. Припоминаю лишь, что своей густой бородой он мне чем-то напоминал Маркса, портрет которого к тому времени я уже видел однажды на праздничной демонстрации.

Позже, когда я учился в школе, придурковатый Миша, очень добрый мужик и большой пьяница, с которым я как раз и познакомился в мой единственный приезд в деревню, при не очень частых «гостевых наездах» к нам домой, рассказывал, что они с дедом провели вместе пятнадцать лет на сибирской каторге. Но ему я не очень верил, хотя кто его знает. Да и спросить теперь не у кого, и надо ли? А в то моё детское время лучше было об этом вообще помалкивать.

Итак, однажды в августе отец в очередной раз засобирался в деревню — яблоки поспели, а в деревне ещё и праздник намечался — яблочный Спас. Не помню, я или кто-то ещё предложил взять меня с собой. Во всяком случае, в деревню я с ним поехал — на целых три дня! Но сначала обязательно расскажу тебе, как мы туда добирались.

Сначала ехали на самой настоящей «полуторке». В кабине было тесно, поэтому всю дорогу я просидел у отца на коленях. Наконец приехали в деревню Горка и остановились у кладбища. Распрощавшись с шофером, пошли прямо к видневшейся через заросли кустов и ограды могил полуразрушенной церкви.

Там был похоронен мой дед. Теперь, конечно, если бы я и захотел, то вряд ли бы нашёл то место, но знаю, что отец сюда всегда приходил в каждый свой приезд. Ведь здесь была похоронена и его мама — моя бабушка, которую я никогда и не знал.

И только потом, минуя местную пекарню, где мы запаслись несколькими огромными буханками деревенского хлеба, минуя дорогу, уходящую неизвестно куда, свернули прямо к болоту, которому, похоже, не было ни конца и ни края. Август в тот год был дождливым. Во всяком случае, в день нашей поездки шёл дождь. Хорошо, что у отца была плащ-палатка, наверное, ещё с войны. Да и я был тоже замотан чем-то не промокаемым.

Прихватив несколько огромных кольев, видимо, приготовленных заранее, мы пошли прямо в болото. Что мне говорил отец, не помню. Но я строго следовал его инструкциям, хотя и был достаточно напуган этим «походом». Под ногами что-то постоянно чавкало и булькало. Откуда мне было знать, что это выходил болотный газ. А квакающие и прыгающие вокруг лягушки совсем не кусаются. Про комаров не помню. Так как шёл дождь, они меня, видимо, не сильно доставали.

Через такие болотные «лужи» отец переносил меня на руках

Остановились, наверное, только тогда, когда и деревни уже было не видно. А вокруг одно болото. И вдруг что-то огромное пролетело у меня над головой. Оказалось, это был рыже-серый журавль. Потом я ещё несколько раз видел этих красивых птиц почти рядом. И даже слышал их курлыканье. Так близко потом во взрослой жизни я больше журавлей не видел никогда. Если только высоко в небе, когда они пролетали на юг над городом, да ещё в ленинградском зоопарке. Но это не в счёт.

Примерно через такие же камыши пришлось пробираться мне в деревню моего деда и отца

Жерди, взятые отцом, весьма пригодились, а в самых топких местах я преодолевал болото, сидя у отца на шее. Он, наверное, и сам радовался, что я совсем не толстый и весь в него. Сколько часов мы так шли, не знаю. День был серым и скучным, хотя явно ещё не вечер. И вот за редкими тощими деревцами проглянули первые дома. И впрямь, самый настоящий остров среди болота. Промокшие и усталые, во всяком случае, я, мы наконец-то выбрались на сушу. Прошли ещё немного по тропке уходящей вверх и вот передо мной деревня. Рассматривать её красоты уже как-то расхотелось. Скорее бы на тёплую печку. Ведь в деревенском доме она обязательно есть!