Наталья Ружанская - Нарисуй мне лето…

По этой улице столетие тому
Гуляли дамы в кринолинах пышных.
И развлекая праздную толпу,
Цыган показывал танцующего мишку.

По вечерам, устав от рифм и дум,
Бродил по этой улице Жуковский.
И здесь же «революции трибун»
Читал стихи Владимир Маяковский.

Гуляла этой улицей война.
Притихшей и поникло-тусклой,
Но не забудет, знаю, никогда
Своих расстрелянных актеров Русский 1 1 Крымский академический русский драматический театр им. М. Горького. В годы оккупации г. Симферополя фашистскими войсками актеры и работники театра организовали подпольную группу «Сокол», которая вела разведывательно-диверсионную деятельность в городе. Члены подполья были схвачены гестапо и расстреляны за 3 дня до освобождения Симферополя Советской Армией. В 1981 г. о группе «Сокол» был снят художественный фильм «Они были актерами». .

С тех пор прошло уже немало лет,
Но с каждым днем становится все краше,
Как в дорогой оправе самоцвет,
Родная Пушкинская наша.

Я — Женщина! Да. Я порой глупа,
Но, согласись, тебе же так приятно,
Когда я с замираньем, чуть дыша,
Шепчу тебе в ответ: «Невероятно!»

Я — Женщина! Могу капризной быть
И губки дуть: «Хочу в-о-о-о-н те конфеты…»
Великодушным хочется прослыть?
А значит — мне прощается и это.

Я — Женщина! Могу я слабой быть
Лишь для того, чтоб ты утроил силы,
Что бы потом народная молва
Тебя на все лады превозносила.

Я — Женщина. А значит я могу
Без помощи галантных, щедрых, сильных
Растить детей. Карьера на бегу,
Ну а еще могу парить на крыльях

Меж парикмахерской и кухонной плитой,
Стараясь быть красивой, умной, стильной…
Я — Женщина! Я рождена такой,
Поэтому обязана быть сильной.

Соткан вечер из звездной пыли,
И горят в вышине алмазы.
Лишь вчера молодыми были.
Нам хотелось всего и сразу.

У костра в тишине мечтали,
Заглядевшись на пламени танцы,
Как отправимся в дальние дали,
Как вершины нам покорятся.

Как построим мы славный город,
Где повсюду лишь смех и песни.
И здоров будет каждый и молод —
Отменяются все болезни.

Где тот мир из мечты и надежды?
Растворился в житейском тумане.
Только щемит, как прежде, сердце

Да звезда за собой поманит.
И пускай мне уже не двадцать,
Но в глазах все же пляшут черти.
Проще нет, чем с мечтой расстаться,
А сберечь — потрудней, поверьте!

Я боюсь ночей: опять бессонница.
Буду мерить комнату шагами
И крылом печаль к душе притронется
По теплу, утраченному нами.
По мечте — столь дерзкой и несбывшейся,
По любви, давно ушедшей в вечность.
Наш ребенок, так и не родившийся,
Знает, что такое бесконечность…

Маюсь. опять мне не пишется.
Вновь не найду нужных слов.
Словно не спиться, не дышится —
Мне не хватает стихов.

В тягостном сером безлунии,
В бешеном танце огня,
В жизненном общем безумии —
Рифма спасала меня.

Как для святого — молитва,
Узнику — неба клочок,
Ратнику — честная битва,
Мне же — сердечность строк.

Нет. не нужна известность,
С маститыми в ряд не рвусь.
Строк лишь наивную честность
Я потерять боюсь.

Ты не верил в любовь.
Называл это все пустяками.
И так твердо ногами стоял на земле.
Ты расчетливо жил,
Спал спокойно ночами
И считал всех, кто грезит,
Слегка «не в себе»…
Но однажды
(судьба ведь большая шутница!)
В твое сердце как будто
Вонзился клинок.
И дыхания нет,
И ночами, как прежде, не спится,
И по нервам бежит электрический ток.
Да! Была хороша, как богиня,
Как ангел, как демон!
Потерял ты себя
В желании ей угодить.
Только сердце ее
Оставалось и глухо и немо —
Как когда-то и ты,
Она не умела любить…
Изможденный бессонницей,
Ты рыдал, мне уткнувшись в колени,
Изливая всю боль,
Что скопилась в душе…
А я мысленно вдруг оказалась
В дождливом апреле,
Вспомнив тот приговор,
Что когда-то ты вымолвил мне:
Мол, мы взрослые люди —
Пора перестать верить в сказки,
И привязанность хуже кандальных оков,
Что и верность, и нежность,
душевность и ласка — ерунда…
Ты не верил в любовь.