Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Августа.А долго ли?

Краглер ( снова Марии). Двадцать семь.

Мария.Месяцев.

Августа.А раньше?

Краглер.Раньше? Лежал в окопе, на сырой глине.

Бультроттер.И что вы там делали?

Краглер.Воняли.

Глубб.Да, там-то можно было бить баклуши сколько вздумается.

Бультроттер.А в Африке, каков там народец?

Краглер молчит.

Августа.Не хамите.

Бультроттер.Когда вы вернулись домой, ее не было, не так ли? Вы, чего доброго, думали, что она каждое утро ходит к казармам и ждет вас там возле сторожевой будки?

Краглер ( Марии). Дать ему по морде?

Глубб.Нет, пока не надо. Но ты можешь завести оркестрион. Это я тебе позволяю.

Краглер ( встает, покачиваясь, и отдает честь). Слушаюсь. ( Он идет и заводит оркестрион.)

Бультроттер.Сантименты.

Августа.Он как труп — уже ничего не понимает. Он пережил сам себя.

Глубб.Да, да-да. С ним поступили немножко несправедливо. Но ничего, все перемелется.

Бультроттер.Вот оно что, вы, стало быть, не красный. Глубб, скажите-ка, разве я не слыхал о вашем племяннике?

Глубб.Слыхали, наверно. Только не в этой пивной.

Бультроттер.Нет, не в этой пивной. У Сименса.

Глубб.И недолго.

Бультроттер.У Сименса, и недолго. Он был там токарем, но недолго. Был токарем у Сименса до ноября, а?

Пьяный брюнет ( который до сих пор только смеялся, поет ).

Глубб.Господин Манке, этот господин не желает никого обидеть. Позаботьтесь о нем.

Краглер ( подхватил Августу и пляшет с ней по комнате).

Пьяный брюнет ( содрогаясь от смеха). Был токарем, но недолго.

Глубб.Прошу вас, не бейте моих стаканов, артиллерист!

Мария.Сейчас он напился. Сейчас ему полегчало.

Краглер.Полегчало ли ему? Утешься, Брат Пивной Бочонок, и скажи: такого не бывает.

Августа.Ты выпей сам.

Пьяный брюнет.Разве здесь не говорили о вашем племяннике?

Краглер.Разве свинья что-нибудь значит для господа бога, сестра Проститутка? Ничего.

Пьяный брюнет.Только не в этой пивной.

Краглер.Как же иначе? Разве можно отменить армию или господа бога? Разве можешь ты, господин красный, отменить пытки, и такие пытки, которым люди обучили самого дьявола? Ничего этого ты не можешь отменить, но ты можешь разливать шнапс. А потому пейте, и заприте дверь, и не впускайте сюда ветер, который тоже зябнет, а подбросьте в печку дров!

Бультроттер.Хозяин говорит, что с тобой обошлись немножко несправедливо, но все это перемелется.

Краглер.Перемелется ли? Ты сказал «несправедливо», брат мой Красный? Но что это за слово? Люди придумывают вот такие мелкие словечки и пускают их на воздух, как пузыри, чтобы потом можно было спокойно лечь спать, потому что так и так все перемелется. И большой брат бьет меньшого по морде, и жирный снимает жирную пенку с молока, и все порастет быльем.

Пьяный брюнет.Как насчет племянничка? О котором здесь не говорят!

Краглер.

А потому устраивайтесь поуютнее на этой маленькой звезде, здесь холодно и чуточку темно, господин Красный, и мир слишком стар для лучших времен, а на небе, мои дорогие, все квартиры уже сданы внаем.

Мария.Что же нам делать? Он говорит, что хочет идти в газетные кварталы, там заварилась каша, но что там такое, в газетных кварталах?

Краглер.В бар «Пиккадилли» едут дрожки.

Августа.И на дрожках — она?

Краглер.И на дрожках — она. У меня совсем обыкновенный пульс, можете пощупать. ( Он протягивает руку, пьет вместе с остальными.)

Мария.Его зовут Андре.

Краглер.Андре. Да, меня звали Андре. ( Все еще трогает свой пульс с отсутствующим видом.)

Лаар.Это были сосенки, совсем невысокие.

Глубб.А вот и камень начал бормотать.