Леонид Чернов - Профсоюз сумасшедших [Стихи и проза]

Вождь задумался и, устремив взгляд вдаль, грустно сказал:

— Ты обещал нам, чужеземец, блага культуры, но мы их что-то не видим. Культура есть, а благ нет…

— То есть как это, нет благ? — возмутился Вильям Вокс. — А денежная система? А первые мастерские оружия? А полиция? А тюрьма для отбросов? А огненная вода, веселящая сердце? А закон, стоящий на страже твоего благосостояния? Это, по-твоему, что? Собака?

Дикарь с горечью улыбнулся.

— С тех пор, как мы тебя спасли, наш народ перестал смеяться, танцевать и радоваться, улыбаться солнцу и жизни. За твои блестящие штучки мужчины продают свой труд и совесть, а женщины — труд и тело. Мы никогда не убивали и не воровали, — потому что все добро наше было общим. Теперь твоя тюрьма переполнена преступниками.

— А куда же их девать? А, дикарь?

— Я знаю, что чужеземец — Свет Знания, а я — глупый вожак дикарей, которого соплеменники завтра могут отправить в отставку. Но я хочу сказать о том, что видят мои глаза. Ваша культура, как ядовитый плод, приносит людям один только вред.

— Ты — чернокожий глупец.

— Знаю. Я-то — глупец, а тобой гордится весь цивилизованный мир. И если там, в твоих краях, все ученые и благодетели человечества подобны тебе, то вы — самые опасные, самые вредные чудовища на свете. Я вспоминаю, как прекрасна была наша жизнь до тебя и какой она стала сейчас грязной и больной. Кто ее разрушил? Ты. Наша жизнь сияла солнцем, радостью, смехом. Все у нас были равны. А ты пришел, разделил нас на богатых и нищих, заставил страдать и утешаться надеждами на какие-то блага, обещанные нам на том свете твоим богом.

— Не смей богохульствовать, дикарь! Уничтожать то, что является основой культурного расцвета любой страны? Восставать против законного строя? Я прикажу отрубить твою проклятую башку, мошенник! Прочь! Вон отсюда! И если еще раз попадешься мне на глаза — ты сгниешь в тюрьме, как собака!

Профессор наступал и визжал.

Дикарь остановился на пороге и, стиснув зубы, пронзил Вокса горящим взглядом.

— Ты запомнил, что я тебе сказал? — крикнул ему в лицо Вокс.

Дикарь не шелохнулся. Швырнув гневную молнию взгляда в глаза профессора, он отчеканил:

— Я запомнил. Но и ты, в свою очередь, запомни наш обычай: своих неизлечимо больных соплеменников мы сбрасываем со скалы в море. И им лучше умереть сразу, и мы меньше страдаем, глядя на них. Прощай.

Дикарь резко отвернулся и быстро исчез в густой душистой темноте.

Волны подавленного недовольства грозно вздымались по всей стране.

Из конца в конец, как шипящие змеи, ползли слухи о будущем восстании.

Многочисленные сторонники Вильяма Вокса уже боялись ходить по ночам без охраны.

Профессор удвоил количество полицейских.

В одно розовое утро огромная шумная толпа дикарей, вооруженных ножами, палицами и камнями, открыто окружила главное полицейское бюро.

Главарь этой шайки постучал дубинкой в крепкие двери и крикнул:

— Эй, вы там! Полисмены! Вытряхивайтесь-ка из своих нор, чертовы души!

Шеф полиции высунул заспанное одутловатое лицо в окно и сердито крикнул:

— Это что за чертовщина? Кто вам позволил собираться толпой больше одного человека? Как вы осмелились беспокоить полицию, подлая чернь? Разойтись сейчас же!

— А это ты видел? — спросили дикари, помахивая палицами.

— Чем могу служить, джентльмены? — сразу же ласково спросил шеф.

— Совсем не надо служить! — крикнули дикари. — Вываливайтесь из своих берлог, собачьи печенки, отдавайте нам свои ножи и палицы и убирайтесь к черту.

— Мне несколько непонятно, — дипломатично начал шеф, — на основании которого артикула вы…

— Чего там непонятно. Не хотим больше полиции — и все. К черту блестящие монеты, тюрьму, огненную воду и всю культуру вместе с ее папашей. Хотим, чтобы все были равны, как прежде.

— Бунт? — задохнулся от ярости шеф. — Свержение законной власти? Эй, храбрые полицейские! За мной! Вперед! Мы им покажем!

И противники бросились друг на друга, лагерь на лагерь, и впервые за все время существования этой страны жадная сухая черная земля покраснела от горячей крови, пролитой в битве соплеменников.

Рассекая воздух дикими воплями, смешавшись в один удивительный живой винегрет, враги добросовестно лупили, колотили и били друг друга, причем после каждого точного удара по голове противник успокаивался и лежал неподвижно, не вмешиваясь в дальнейший ход правильного сражения.