Азия Хафиз: Солнечная пыль. Сборник стихов

Когда затихнет рифма в мире,
Останется лишь голый секс,
И мы – одни в пустой квартире,
Лишь ты да я, футбол и секс,
Тогда умрут все песни сразу
И не останется любви.
Я буду от swarovski стразой
Но не бриллиантом, ты пойми!
Мне не нужны потоки боли,
Мне нужен лишь в окошке свет,
К чему мне гнусность этой роли?
В пустой квартире бога нет.

Здесь счастье мимолетно,
Как мгновенье, когда
Луна касается листвы,
Когда дыханьем, легким дуновеньем,
Колышется нескошенность травы,
Когда широкий пухлый снег ласкает
Трепещущий порыв густых ресниц,
Когда к губам так сладко припадает
Прикосновенье губ твоих…

Из всех, кого я любила,
Из всех, кого ненавидела,
Из всех, кого горько обидела,
Из всех, кому солгала,
Из всех, кого целовала я,
Из всех, кого обнимала я,
И страстью своей опаляла,
И мучиться в смерти желала,
Из всех, кому я служила,
Кому себя я дарила,
Кому лишь слова говорила,
Тебя никогда не ждала.
Ни горькой твоей улыбки,
Ни жалкого слова во сне,
Ни своего сердца разбитого,
Ничего, что осталось во мне.

О, бесконечные потоки лжи
Отрежьте мое сердце и пресытьтесь!
Мечта, над пропастью во ржи,
Душе моей, прошу, откликнись!
Открой глаза на нежность пустоты,
На бытия разверзнутые дали,
На неизвестность, где есть я, не ты,
На жизнь с узорчатой вуалью…

В воде – гвоздика,
В доме тихо.
Во взгляде – вода
Неведомо куда.
В воздухе влажно,
Не мыслишь то важно?
Пепел – в руке,
Муть – на реке.
В чреслах – огонь,
В поле – конь,
В моей судьбе,
Все – тебе…

Все поется на подмостках,
На подпевках у попсы,
Все не движется так хлестко,
Как хотелось бы. Прости!
Все топорщится, ютится,
Все не спится день и ночь,
Все душонка то боится,
Ты не в силах мне помочь!
День наступит откровений,
Все поймут, что я – звезда.
Но до этих вот мгновений
Утекут, пройдут года.
Я очнусь уже старухой,
Вся глуха, нема, слепа.
Я очнусь озябшей мухой
У оконного стекла.

Нам не гадалось, не слышалось тогда,
Что нас унесет черт знает куда:
Ночь на реке, не в моем сне,
А в поле – пастух со стадом мух.
В сени дубов – войско слонов,
Море рабов без голосов,
Море детей без матерей,
И иудей мела белей.
Старый гном, Гоморра, Содом,
Бомба, дом и снова дом.
Бешеный круг, ты мне – не друг,
А человек человеку – враг.
Что-то во всем точно не так!

Серое небо, серые будни, серые облака,
Берега широкие, да мутная река.
Плыть еще далёко к краю вечных грёз,
Удержаться мне бы, да полна я слёз.
Ой, реч У шка, р Е чушка, ты спаси меня!
Обласкай, утешь, сладостно браня!
Ты, моя родная, обратись волной
Радостно-клубистой, да в соленый вой!
Чтоб во веки вечные к новым берегам
Прибиваться мне бы, вопреки врагам.

Сидел на заборе чех,
Да грыз грецкий орех,
Подбежала враз мура,
Да вцепилась ему в глаза!
Возопил сей безмозглый чех,
И с забора немедля слез!
Вот наука для каждого чеха:
«Обойдись без чужого ореха!»

Я работаю, дни проносятся
Сквозь снега, дожди и метель.
Мое сердце наружу просится
От безнадежности и потерь.
Свежий ветер хотела чувствовать
В своем теле и в волосах,
Целый день любимого целовать,
Да былую искру в глазах искать.
Летний день скользил бы так медленно
От истомы иль от тоски…
В нашем мире бывает все временно
До безликой гробовой доски.

В безмолвии порой скрывается мечта,
В безмолвии людей – их жизни красота.
Безмолвие лесов, безмолвие полей,
Безмолвие цветов и диких тополей.
Молчите люди, вы – лишь дети тишины,
Молчите, к вам придет прозрение мечты,
Молчите, нарушать покой природы вы
Отныне не должны, молчите, дети тишины!