Ми Сол: Я твое ничего

я пью какую-то дрянь
и прошу тебя слезно.

только ты не заканчивайся.
как это вино.

и. да.
я серьезно.

мне бы быть
моряком.

однажды разбиться о скалы
и опуститься на дно.

я просто бы был
усталым
его знатоком.

*твоего сердца
морской
соленой
водою
набитым битком*

открываю очередную бутылку бренди
и все почти как в книге
я питер пен
а ты (не моя) вэнди.
если капитан крюк
возьмет меня в плен
ты не спасай меня
а бери рюкзак и на юг.

только прошу тебя
больше не летай ни с кем.

жди меня в самый усталый
месяц в году
в конце декабря
я приду.

делюсь с тобой своими руками. своими
стихами.
всем тем, что имею и не имею права отдать.
я бы правда сгреб в охапку. и всю тебя сюда. с
потрохами.
но у меня уже ночь. двадцать три: ноль пять.

если сны – это единственное, что может быть между нами

два патрона держи.
можешь стрелять.

дорогие люди уходят совсем неслышно.
без скандалов, истерик и громких прощаний.
они, собирая вещи, не просят помощи
и стыдливо боятся смотреть в глаза.

дорогие люди в самый последний вечер
заметно нервничают и умолкают.
остатки своих сомнений выбрасывают в мусорку
и плевать на приметы про то, что якобы денег не будет.

все еще будет. но не с вами.

дорогие люди обязательно что-то оставят на память
фотокарточки. теплую зимнюю куртку. зубную щетку.
встанут, не поцеловав тебя, рано утром
в самое запоминающееся для них
в самое моросящее.

дорогие люди уходят совсем неслышно.
без слов, объятий и обещаний вернуться.
ты будешь слышать, как закрывается в последний раз ими дверь
и как ключ кладут под дверной коврик.

это похоже на сеанс в кинотеатре
когда фильм интересный, но слишком уж затянулся.
кто-то не выдерживает и встает со своих мягких кресел
оно пустеет. но ведь кино в любом случае продолжается.

минута молчания
нашему небудущему времени.
у тебя там свои заботы.
куча сплетен и ни одной обо мне.
какие же люди (влюбленные) идиоты

любят тех
кто их больше
не.

сегодня я был просто обязан не уснуть
а ночь обязана была быть такая невыносимая

невыносимая никем и ни за что.

и когда город окончательно погрузился в сон
я вышел из дома и начал ждать маршрутку
номер которой я не знал и знать не мог.
разговаривал, нервно перебивая самого себя
вспоминая то, чего никогда не было.

и ждал. ждал. ждал.
чтобы снова не уехать в место
дорогу к которому если я и знал
то уже давно позабыл.

ночь с охрипшим голосом мэнсона.
не бойся, в монастырях лиссабона
отмолят все непростительные грехи.

пока я пишу, а ты читаешь мои уродливые стихи
нам не страшна ни одна статья
ни одного закона.

пускай, я слишком много на себя беру
пускай, через край героизм

я без тебя стопроцентно умру
и это для всех известный трюизм.

твой город задушит
любого прохожего

стены пугают своей откровенностью.

хочу котом лизать с твоих губ
мороженое

с малиной и
нежностью.

когда ты уйдешь
будет самое тихое море.
небо без облаков.
и белинда стоит на повторе.

рыбаки в этот день вернутся
к детям ни с чем.
а ты не вернешься ко мне.
я отчаянно надоем.

будет самый обычный день
(читать: это ведь только начало)
не волнуйся, все будет
и будет все как попало.