Алексей Палысаев: Остров любви. поэма в двух частях

И, может быть, к тебе удача
Не повернётся уж спиной».
Отец промолвил, взор свой пряча,
Он говорил, почти что, плача.
«Храни тебя Христос, сын мой!»

«Благодарю, отец! Спасибо!
За эти добрые слова.
Я сделал множество ошибок —
Немало получил ушибов…
Подходит новая глава.

Быть может, выберет удача
Меня в достойного бойца.
Я буду первым – не иначе!
Иначе, что я в жизни значу?»
И он прижал к себе отца.

***

День наступил, который ждали.
Все подготовлено с душой.
Был люд. И рыцари скакали.
На солнце латы их сверкали.
Да, праздник выдался большой!

Когда шуметь все перестали,
Глашатай громко прокричал:
«Все слушайте, что мы сказали —
Мы лучших рыцарей собрали,
Достойных рыцарей меча!

Чтоб убедиться – кто же первый?
Кто лучший рыцарь? Где же он?!
Итак, готовьте ваши стрелы,
А зрители напрягте нервы!
Ну что ж, пожалуй, мы начнём!»

И рыцари достали стрелы,
Прицелившись, пустили их.
Те, что стреляли без прицела,
Не отдались борьбе всецело…
Но Жан остался средь других.

Итак, второе испытанье —
В котором сильный победит.
И обнажил Жан меч зеркальный,
Лишь только, затаив дыханье,
Взмахнул. И «враг» его лежит.

«Итак, пять рыцарей остались —
Меж вами выбор совершим!
Вы все достойнейше сражались,
Других вы меньше ошибались,
И мы сейчас вот так решим:

Кто скажет: что всего милее?
Сказав не больше двух-трёх слов.
Ну, господа, прошу, смелее!»
И Жан сказал: «Всего светлее,
Всего дороже – жизнь и любовь!»

«Звучит достойно твой ответ —
И снова ты нас убедил!
Есть при тебе победы свет!
А потому, сомнений нет:
Ты, Жан, бесспорно, победил!

Ну что ж, ты выиграл по праву
Корону златую! Бери!
Коль не нуждаешься во славе,
Тебе советовать не в праве,
Но всё ж – любимой подари».

Жан посмотрел в глаза сидящим,
И в этот миг он как уснул:
Он будто был не в настоящем,
А где-то там, в мечтах парящим.
Средь лиц он видел лишь одну.

Волшебных карих глаз сиянье,
Тех, что любил в мечтах он страстно,
Каштан волос, вид одеянья.
Жан думал: (Сбылось ожиданье.
Я верил. Ждал я не напрасно!)

Жан взял венок златой руками,
Прошёл пред шумною трибуной.
Предстал пред ней. (А между нами,
Он, вдруг, расстался со словами,
Смотря в глаза красивой, юной).

И всё ж промолвил он: «Примите
Златой венок добытый мною!»
«Герой, но я, всего лишь, зритель.
Я не могу принять. Простите.
И чести я такой не стою».

(Ах, голос, голос! Нежный самый
Как будто бархатные струи!)
И Жан сказал ей тихо: «Днями,
И одинокими ночами,
Давно о Вас уже тоскую.

Ну что ж, принять, коль, не хотите
Подарок мой – я подожду.
Коль я обидел – Вы простите!
Нет, ничего не говорите!
Я не хотел. Я ухожу».

В её глаза Жан глянул смело,
Взгляд оторвать сил не нашёл —
В её глазах любовь горела,
Но слова молвить не посмела.
И рыцарь молча отошёл.

Он сел в седло, взял в руки вожжи,
И, взяв корону, произнёс:
«Обрёл я что всего дороже…
Но вы простите меня всё же!»
Сказал, и конь его понёс.

***

Дом. Жан сидит один в печали.
Но вот пришёл отец его.
«Ну что, победу отмечали?
Или сомненья удручали?
Печаль ты выбрал из всего?

Быть может то, что королевы
Не смог ты выбрать? Не тужи.
Но вот вопрос какой, о Небо!
Неужто нету лучшей девы,
Чем та, в которой нет души?»

«Ты что, отец? Так не бывает!»
«Бывает, сын мой. Вот она —
Не так давно здесь проживает,
Ещё не многих она знает.
Любовь ей только не дана.

Ещё. Она имеет мужа…
Сынок, куда тебя несёт?
Постой, а может ты простужен?
Иль был не свеж вчерашний ужин?
Ну ничего, оно пройдёт.

Так вот, я слышал где-то как-то,
Что муж не хочет с нею жить…»
«Отец, молчи! Прошу не надо!
Не говори так, Бога ради!
Я не могу её забыть!

Ну всё отец. Давай закончим
Сей разговор – был труден день.
О ней я думал дни и ночи.
Но жить так больше нету мочи…»
На землю опустилась тень.

***

Прошло под солнцем дней немало,
И ночи мчались под луной.
Но все мгновенья отнимало
Та, что дары не принимала:
( Но почему ты не со мной? )