Макс Шрайбер: Качайся и катись. Стихотворения

Как город, стоящий у моря,
Сравняет с землёю цунами, и прах
Разносят по свету синие волны,
И растирают в векАх.

Как пылью бросается правда в глаза
Лишь после наших смертей.
Как гнилью становится осень
После первых весенних дождей.
Не забудьте!

Буря! И рвутся к чёрту паруса,
Кружит и бьёт корабль волною.
О! Беспощадны небеса!
И вот он стал неуправляем,
Его укрыло серой тьмою…
Никогда мы не узнаем
Зачем. Не лучше ли покой?
Не лучше ль будней полный штиль?
Вперёд! На рифы!!! Бес со мной.

Что когда-то считал я мудростью,
Оступилось и вылилось в свет,
Оказалось немыслимой глупостью,
Отразилось руинами бед.

Всё растерзано ликом звереющим,
Растоптал всё бездушный гранит.
Всё простится судьбою болеющим,
Всё, что грязно, вода устранит.

С протяжённостью века резиновой
Тянет время дневной каучук…
И малина была малиновой,
И хватало для нас лачуг…

Затвердело бы сердце булыжником,
Не ткало ни любви, ни обид,
Потребительским стало бы хищником.
Как назло оно свечкой горит!

Да, свеча – не звезда долговечная!
Тает воск, заливая паркет —
Точит пламя остроконечное
Трудоёмкий пчелиный букет.

Я смотрю в окошко —
Вижу жёлтый дом,
Я смотрю на краски —
Вижу жёлтый цвет,
Я смотрю на небо —
Вижу жёлтый дым,
Я не вижу разум,
Даже в лицах нет.

Разве это нужно,
Чтобы в жёлтом всё?
Разве это можно,
Чтобы в лицах нет?
Разве это надо,
Чтоб такие все?
Разве можно дымом
Укрывать рассвет?

Где-то есть на жёлтом
Чёрное пятно,
Разыщу на жёлтом
Чёрное пятно.
Растворюсь я в чёрном,
Словно нет меня,
Словно улыбнулся,
Словно мне смешно.

Слон на Луне,
Слон на Луне,
Словно в немыслимом
Вычурном сне.
Лишь тишина,
Лишь тишина,
Звёзды мерцают,
И кружит Луна.

Ищут глаза,
Ищут глаза
Где на Земле
Под травою роса.
Вечно один,
Вечно один
Между лучами
Серых седин.

Где-то вдали,
Где-то вдали
Солнца корабль
Засел на мели.
Кирпичики звёзд,
Кирпичики звёзд
Лягут, и вырастет
От Луны мост.

Слон на Луне,
Слон на Луне
Любит подругу
Красотку во сне.
Смотрят глаза,
Смотрят глаза,
И отражает
Слезинку слеза.

В бесчисленных окнах чужих квартир
Отражается новая ночь.
Я, словно стрелок, а весь этот мир,
Словно тир.

Я смотрю сквозь стекло в глаза темноты,
И слушаю шум машин.
Там снаружи лежат асфальта пласты,
Повдоль кусты.

Во многих домах ещё горит свет,
А во многих уже спят.
Так живёт этот город четыреста лет —
Чей-то бред.

Дерзкая молитва
Лохматому Зверю.
Кончу, как Кобейн,
Если не поверю,
Выльюсь, как Сид Вишес
Из длинного шприца,
Вытеку наружу
До самого конца.

Распятый Сын Небесный
Мне подмигнёт с креста.
Смажу добрым ядом
Иссохшие уста.
Влезу на распятие
С обратной стороны,
Незримо буду рядом
Глазами со спины.

Спиной прижавшись
К святой спине,
Я буду счастливей вдвойне!
Спина к спине! Спина к спине!
Тот, кому всё рОвно,
Пусть дохнет в стороне,
Пусть шлёт свои молитвы
Ему и мне!

Золотые пуговки,
Серебряные ниточки,
Накопленные мелочи,
Кладбищенские плиточки.
Носите свои смокинги,
Мусольте свои бабочки,
Всё равно сменяете
На беленькие тапочки.

Спиной прижавшись
К святой спине,
Я буду счастливей вдвойне!
Спина к спине! Спина к спине!
Тот, кому всё рОвно,
Пусть дохнет в стороне,
Пусть шлёт свои молитвы
Ему и мне!

Кривая радость,
Гнилая гадость
Засела в теле,
Заткнула в ящик.

Зарылась в душу,
И жрёт остатки,
И стало мерзко,
И стало узко.

Остатки – сладки,
Остатки – сила.
Не всё так просто,
Не всё там сгнило.