Сергей Танцура - Главный ответ. сборник стихов

Я больше не пишу стихов:
Набор пустых, ненужных слов,
Что держат с крепостью оков,
Лишая сил, надежд и снов.
Вся жизнь за рифмы отдана,
Взамен же – груда строк и строф.
Колодец вычерпан до дна;
В саду – один болиголов.
Я больше не пишу стихов —
И по ночам спокойно сплю.
А днём латаю ветхий кров,
Весь лишний хлам предав огню.
И не жалею ни о чём,
Ведь этот хлам – одна тетрадь.
В ней были двое под дождём,
Что вздумал с ними поиграть.
Ещё в ней был лихой табун,
Что мчался, пыль подняв до звёзд!..
Но всё! Теперь она – табу,
Сгорев дотла без драм и слёз.
…Я больше не пишу стихов,
И рифмы душу не язвят.
Среди морозов и снегов
Реальности я выпил яд…

К Богу трудно идти, хотя вроде известна дорога.
Церковь ведь – просто здание, и Бога найти в ней нельзя.
И пусть лики святых смотрят там на людей с икон строго,
Но не с них начинается в чистое небо стезя.
Только в сердце своем с Ним способны вести мы беседу.
Только здесь – а не в храме! – услышим Его мы слова.
И дарует Он нам в этой жизни не только победы,
Чтобы наша душа – через боль! – оставалась жива!

Смотрю в глаза. Дышу твоим я взглядом.
Я им живу. Всё остальное – смерть.
День без тебя наполнен чёрным ядом;
Ночь без тебя – плиты могильной твердь.
Расколот небосвод посередине,
И там, где ты, сиянье и покой.
А там, где я, душа невольно стынет
И воет лютым зверем ветер злой.
Земля укрыта пеплом здесь остывшим:
Ни уголька, ни искорки во тьме.
Уходит жизнь на цыпочках, чуть слышно
Роняя в тишину ехидный смех.
Здесь нет ни моря, ни горы – пустыня
Из края в край пугает пустотой.
И силятся припомнить губы имя,
Что было их единственной мечтой.
Осталось только фото… На портрете —
Твой взгляд. Я им дышу. Я им живу.
Отдал бы всё за шанс его вновь встретить —
В последний раз хотя бы! – наяву…

Приговорён к тебе небесным я Судом.
Ты казнь моя и вечное проклятье.
С тобой горю я, как горел Содом,
И лучше мне тебя совсем не знать бы.
Ты ангел мой – и демон во плоти,
И кто сейчас со мной – не разобраться.
С улыбкой нежной шепчешь ты: «Прости!» —
И в сердце нож вонзаешь с томной грацией.
Но даже смерть уже мне не страшна:
Принять её от рук твоих – награда.
Давно расстались тело и душа,
Ведь быть с тобою рядом – хуже ада!
И всё-таки влечёшь ты, как магнит.
Ты казнь моя и вечное проклятье.
С тобой мне мало танковой брони,
Но без тебя я – нищий в драном платье…

Всё уходит, убегает, исчезает без следа.
Мчится вдаль по перекатам время – бурная вода.
И течение такое – невозможно повернуть:
Детство, юность, зрелость, старость – аж охватывает жуть!
На минуту, на мгновенье – Время! Ты остановись!
Мимо ведь летят не мели – пролетает наша жизнь!
Задержись хоть на секунду, дать прочувствовать, понять,
Что мы были здесь когда-то; поверни, на миг хоть, вспять!
Нет, не слышит… Время, время… Или делаешь ты вид,
Что спешить куда-то нужно, словно что-то там горит?
Прочь уносятся столетья, поколения – не в счёт:
Много было их на свете; значит, будут и ещё.
Что тебе чужие беды? Навидалось их с лихвой.
И не раз тебе кричали: время, милое, постой!
Надоело слушать это? Что ж поделаешь – судьба!
Детство, юность, зрелость, старость: пулемётная стрельба.
Только жаль, мишень не видно – как в «десятку» тут попасть?
И патронов маловато: пострелять ещё бы всласть!
Всё уходит, убегает, исчезает без следа!
Даже ты уходишь, время: ниоткуда в никуда…

Табак, конечно, вреден для здоровья,
Но жизнь такая – без него никак.
И едкий, горький дым глотаю вновь я,
Чтобы отбить всей этой жизни «смак».
За серым дымом грязь не так заметна
На улицах и в сереньких сердцах
Тех, кто считает сам себя бессмертным
И походя всё обращает в прах.
Торгует всем направо и налево:
Подешевело, ну-ка, налетай!
Курилы? Сахалин? Берите смело!
Для вас, со скидкой, есть ещё Алтай!
Народ молчит… А что сказать – привычно:
Не раз уже топтались по нему.
К тому ж у нас, как в обществе приличном,
Есть интернет, айфон… Нам не до смут.
Плюют в лицо? Подумаешь, проблема!
Плевки для нас, что божия роса.
Утрёмся – и опять мы супермены,
Ведь стыд – не кислота, не жжёт глаза.
И я дымлю, как Ключевская сопка,
Перевожу здоровье и табак.
Есть, говорят, лекарство лучше – водка;
Но это – эвтаназия, чувак!