Аня Катамари: Хочу иначе. стихи и рисунки

Такие, готовые ко всему,
И на тюрьму согласные, и на суму,
Лишь бы оставили их в покое.
Лисий по снегу шаг, тихий звон
Так голытьба взбирается на пилон
Храма, где бог – не один, их двое

Первый – лжец, висельник и потаскун
И лика нет – ни на одной из парсун
С ним – опаснее и веселее.
Второй, как водится, тих и сух
И взглядом и дланью. К молитвам глух
Ему одному там свечка тлеет

Будучи наг, ни о чем другом
Думать не сможешь. Окрест, кругом —
Все красота, вся земная юдоль
Вытянуть руку себе позволь
Только так и получится – дотянуться

Там, за годами, – река и дом
У реки. Что с таким трудом
Ты себе когда-нибудь отвоюешь
Но ты занят теперь. Ты поешь, блефуешь
А все пятна – однажды они сотрутся —

Думаешь. Просто время еще не пришло.

Святая Элла поет с пластинки
Святой Лука рисует картинки
Кай на полу собирает льдинки
Как видишь, сегодня у всех есть дело.

Декабрь укрывает холодом млечным
Весь следующий год тебе быть беспечным
Странником, с рюкзаком заплечным
Хорошо бы забыть, что у тебя есть тело.

Анима кормится пыльными строчками
Вместо десерта – тире и точки
А вместо прибоя – неравные мочки
И иже с ними. В момент сомлела.

Парады планет, между черным и белым —
Место тому, кто умеет быть смелым
Я засыпаю, и холодом прелым
Покроется то, что сказать не успела.

Посвист вьюги в окно, блики на одеяле
Неисправность терморезистора, сердце сбоит
Будто этой зимой чуднýю свободу мне дали:
Ночами не спать и слушать, как холод строит

Свои баррикады.

Чтобы нам, наутро проснувшись, терять дорогу
Что от подъезда до почты, или до банка
И по колено в снегу – обратно, в свою берлогу
Фотокарточек летних несмелая контрабанда

Там – сушеные яблоки и цикады.

Мерзнет вся левая сторона, и вот ты подумал,
Полупроснувшись, с улыбкой: опять тянет к себе одеяло
Но ты ведь один спишь. Наверно, кого-то себе придумал
Или – книжек перечитал. Но этого слишком мало

Чтобы изжить сегодняшние расклады.

Сколько дней твоему цинизму, детка?
Я надеюсь, он тебя не переживёт.
Ты как будто теперь на свободе, я – в клетке.
Но счёт за вино – один на двоих, как и прежде, счёт.

Сколько месяцев – твоему неудовлетворению?
Сколько месяцев – неудовлетворению моему.
Это странное чувство, будто обоюдное Наше может быть не подвержено тлению.
Будто вправду есть что-то, не боящееся суму и тюрьму.

Я хочу – быть с тобой, и чтобы это не обесценилось —
Так, как будто двум пассажирам купе стало не по пути.
И, если не зная тебя, я без тебя обходилась,
То теперь – не смогу. Не смогу без тебя идти.

Ты – моя забота в три ряда,
Ноет кто-то, просит быть потише.
Извините. Впрочем, все, что я услышу, —
Это ты. А значит, не беда,

Что зима вовсю крадется в город,
Полосует холодом по горлу,
И ветра в ушах – ну будто сверла,
Изморозь в глазах и вспорот ворот

Мне смешно, конечно, в пустоту
Строчками плеваться, точно пылью
С книжной полки. Кружевной мантильей
Не прикрыть избывную охоту