Давид Мепуришвили - Несколько врак из жизни насекомых, кошек и собак. Сказки дедушки Давида

А Колли, помните, не видела премьеры,
И для неё всё началось тогда с финала,
Где Мурка принимала уже меры,
Но Мурзика пока не откачала.
Картину, что предстала пред собакой,
Любой мог так же, как она понять.
Что оказался попугай подобным «бякой»,
Никто из нас не мог предполагать…

А что же делал в кабаке наш попугай?
В хлам наклевавшись ромовых конфет,
Официанту Индюку:
– «Ещё уже подай!»
И мутный взор свой бросил на буфет.
Там в рампе на шесте танцует в клетке
Девица-какаду…
Всё парень позабыл на свете…
Нетвёрдо подлетев, присел вблизи на ветке.
И туго думает:
– «Что дальше там в сюжете?».
Вот только из себя пирата корчил,
Бил в грудь крылом и хвастался победой!
А тут двух слов всего связать нет мочи,
Не говоря уж о какой-нибудь беседе…

На выручку, нисколько не стесняясь,
Пришла к нему сама же какадушка:
– «Вы вижу – какаду?
Я извиняюсь…
Как Вас зовут?
Меня, к примеру, Душка…».
Пернатый наш решил весь распушиться,
Чтоб показать свой изыск и красу.
И надо ж угораздило свалиться,
Когда пошёл по ветке навесу.
И вместо “же вуз эм” [2] je vous oume (фр.) – я вас люблю – на крыльях шины,
И поломался, что обидное, по мелкой —
Три пёрышка, а не летит «машина».
Ну, какадушка с ним три дня сиделкой.
Так, значит, и знакомство состоялось.
И очень даже сблизились они.
И три пера, естественно, срастались…
И незаметно протекали вместе дни…
Лёг на крыло наш бравый попугай,
Немного попланировав над полем,
Махнул подруге: мол, за мной давай!
И вместе с Душкой полетели к Колли…

Увидев попугая дважды целым,
И.Сенбернар оторопел: «Двоится?
Совсем, похоже, расшатались нервы».
Но тут врубился, что мираж – девица!
И Ко-Ко-Ду всё рассказал вторично.
Вновь Колли с Душкой с трепетом внимали.
Всё снова им казалось романтичным…
По новой всё опять переживали.
Стал полон дум тогда Иван Иваныч.
«Ведь попугай остался, вроде, жив!»
И с мыслями уединился на ночь,
Историю по полкам разложив.

Иван Иваныч был убить себя готов:
– «Маркиз конечно же совсем неправ,
Но я так грубо оскорбил котов…
Чего ж теперь?…
Таков собачий нрав…».
И на себя всё более сердился:
Вся жизнь вкривь-вкось кругом пошла,
Советский орган руководства развалился,
Когда разборка там произошла!
Теперь бы надо что-то предпринять,
И ситуацию немного разрулить.
Хотелось очень только вот понять,
Что для решенья дела замутить?
И вдруг случайно он идею зацепил,
И вроде не было до этого похожих —
Когда разборку в мыслях прокрутил,
Он вспомнил фразу:
«Тявкать на прохожих!»

– «ВОТ что мне надо бы теперь устроить,
Лишь только проявить чуток терпенья:
Всех кошечек с собачками пристроить
На место жительства по людям,
В семьи!
Крутых собак в дома крутые чисто,
Пушистых кошечек с левретками
к артисткам,
А чью породу не определить,
К пенсионерам можно поселить».
Бывают и в благих делах издержки:
На птичьем рынке звери все – товар.
Хотя без человеческой поддержки
Могло быть хуже…
Так, спасибо, Сенбернар!
В домах своих теперь мы наблюдаем,
Собаки с кошками не ладят, но живут…
Собаки с радостным всегда встречают лаем!
А кошки часто, только если позовут.

Не всем зверям жить повезло в хоромах,
Есть «Пэдди Гри» и «Кэтти Кэт»,
Спать в койках…
Немало видим мы собак без дома
И, к сожаленью, кошек на помойках.

Где ж расселились персонажи наши?
Вы не поверите!…
Живут они все вместе
В усадьбе небольшой у дяди Саши
За городом в одном хорошем месте:
Иван Иваныч Сенбернар и Колли,
Заматеревший Ко-Ко-Ду и Душка,
Маркиз, Мурза и Мурка, а у поля —
Петух с курятником,
Индюк с Индюшкой.

Петух, увидев снова попугая,
Решил устроить воспитательный процесс,
Но Ко-Ко-Ду его ТАК сделал у сарая,
Что с обучением тот больше уж не лез.
Случилось, что злопамятная Мурка
В поддержку Пети тоже было встряла,
Когда же какаду подрал ей шкурку,
Весь интерес к пернатым потеряла.

А Клуша очень подружилась с Душкой,
На кладки сели обе вместе в пух,
Болтая, коротали дни подружки,
Как шёлковый их охранял Петух.
Тут молодняк весь двор заполонил,
И Петю стало просто не узнать:
Он петушков и какадят учил
С утра КУ-КА-РЕ-КУ-У!!! кричать.