Виктор Кротов - Стеклянные стены. Свободные трёхстишия

в тёмную ночь. 6 6 Абдуррахман Джами – персидский мыслитель и поэт XV века.

Страшнее всех забот —

не ведать их вовсе,

порхать и порхать тополиным пухом.

Какой властелин, расставаясь с жизнью,

смог выдохнуть напоследок:

«Никто не стал из-за меня несчастным»?..

Улицы полны детьми,

играющими во взрослых,

детьми, которым уже не вырасти.

Чтобы быть добрым,

мало быть добрым.

Надо быть мудрым.

Возраст подленько подменяет

горячее тёплым, холодное прохладным,

радость удовольствием, горе печалью.

Всё учим друг друга

вместо того,

чтобы друг у друга учиться.

Пытаясь понять прошлое,

со слезами ломаю голову

над задачником по истории.

Мы уже не представляем жизни

без перезвона пустяков,

как шут – без бубенчиков на своём колпаке.

Не кичись, человечек, честностью,

чистотой своей маленькой комнаты,

не спеши подметать сады и рощи.

Правда о себе – искренность.

Правда о мире – истина.

Правда о соседе – сплетня.

Слякоть ласкается к прохожим,

влажно целует им ноги…

Экая мерзостная погода!..

Спустился в полутёмное подземелье.

Там сидели в весёлом подпитии Лучшие Чувства

у пустого ароматного бочонка.

Проживя до старости ещё одну жизнь,

опять с удивлением вспоминаю,

как я молод.

Обрастаем бессмысленными разговорами,

как серым и мрачным таёжным лишайником,

от которого угасают огромные ели.

Глупые и беззаботные ослики

покорно тащат на своих натруженных спинах

наши мудрствования и заботы.

Изгибчивое, изгибистое, изнурённое негою тело.

Золотоглазый кот тигриной породы.

Грозный – и снисходительно нежный.

Прорехи совести не заштопать:

иголок полно,

а ниток не сыщешь.

Ох уж эта обезьяна Поза!

То дремлет во мне,

то выскакивает, гримасничая.

Что-то заволновались

три кита моей вселенной.

Вся надежда на черепаху.

Приходит новое,

но почему-то и оно

не умолкая, говорит о прошлом.

Мир прокурен,

и некуда открыть форточку.

Всё надсаднее кашель прогресса.

На этой улице особенный воздух.

Когда-то я дышал им много лет,

и вот теперь – снова.

Прошло, что было, не настало то, что будет,

а мы живём в воспоминаньях и мечтах,

постылую минуту презирая.

Я быстро умоюсь,

за одну минутку,

за быструю минутку, а не за медленную.

Погода ещё просто маленькая.

Вот она и озорничает:

то дождь, то солнышко…

У меня теперь совсем другой плащ,

и новые тапочки, и новая шляпа.

Я вообще теперь новый король.

Пол такой горячий.

Это от солнышка.

Ты почувствуй ногами, почувствуй!

Не хочу гулять.

Это развлекание,

а я не развлекаться хочу, а играть.

Пока ты ищешь одёжку для куклы,

пытаюсь вообразить твоего мужа…

А вчера думал, какой ты будешь в старости.

Городская зелень

шевелит поседевшими от пыли листьями,

словно зверь, измученный в клетке.

Ворочаешь бурые глыбы дел,

мудро бормоча:

тщетны труды человека под солнцем…

«Моё! Моё!» —

кричит ребёнок.

Мой ребёнок.

Не пером жирного гуся

писать бы стихи —

взъерошенным пёрышком воробышка.

Какое прекрасное утро, – сказал сосед. —

Только жаль, что скрипит снег.

Не подойдёшь к зайцу на верный выстрел.

Легче лёгкого заразить ближнего гриппом,

не то что любовью

или радостью.

Две мечты:

быть ровесником своих детей,

быть ровесником своих родителей.

Кудрявый лилипут с серыми глазами

внимательно, мягко и мудро

учит меня быть воспитателем.

Бесконечная темнота

шлёт на меня бесконечные мягкие звёзды.

Смешно заслоняюсь ладонью.