Сергей Семенов: Кто нас спасет? Сборник стихов

Любовь ее, как целина,
Как бурное начало.
Любовью города брала
И войско восхищала.

Любила страстно, до конца
Российского престола,
До крика дикого глупца,
До криков диких хора.

В любви Россию не сдала
В порыве наслаждений,
Все без остатка отдала
На благо возрождений.

Царица ненасытная в любви,
Но гордость не теряла.
Нерусская, но русская в любви,
Как русская страдала.

Культяпый «хрен» дорвался до страны,
Разрушил удивительный Союз,
Услышав шепот сатаны,
С России сбросил Крыма груз.

Культяпый предал русскую мечту:
В родное лоно возвратиться Крыму.
Ударил словом резко по лицу.
Наверно, думал, что от слов остыну.

Когда кромсали Родину мою,
Культяпый совершил измену:
Обратно Крым в Россию не возьму,
Как не возьму солдат из плена.

Культяпый гордость русскую отдал
И славу Севастополя предал.
Политый кровью, русскою, причал,
Скорбя мучительно, рыдал.

А черноморский голубой прибой
Ласкал волненье голубой волной.
Когда-то здесь жестокий бой
Потребовал расстаться с головой.

Я не увижу больше рваных губ.
И пьяных глаз я больше не увижу.
Душа его ушла, а сердца стук
Сканировать нельзя, поэтому я крыжу.

Вечернее платье надела
И все позабыла совсем,
Отдаться танцу хотела,
Себя, предлагая всем.

А музыка требует строго
Держать себя в сильных руках.
И, кажется, вечность до гроба,
А радость в диких кустах.

И, кажется, надо немного
До счастья еще подождать.
И кончится горя дорога:
Не нужен к нему возврат.

А музыка круче и круче,
И кружится голова.
И белые, черные тучи
Уйдут от тебя навсегда.

И чистое синее небо,
И яркое солнце в глаза,
И страсти соленое кредо
Охватит навечно тебя.

Вечернее платье сидело
На острых плечах хорошо.
От счастья лицо посветлело:
Танцуется, вроде, легко.

Человек, не достоин ты смерти:
Ты за косы женщин таскал.
Человеку люди не верьте.
Человек, ты подлец и нахал.

Столько лет прогибался под властью,
Что-то мерзкое лихо «лизал».
С непривычной бушующей страстью
О себе всему миру кричал.

Что ж, ты сделал в годину презренья?
Когда жизнь – это только дерьмо.
А пустое твое вдохновенье —
Вновь надутое страхом лицо.

Что-то скажешь, а руки трясутся.
Как бы власть не сказала: в тюрьму.
Или темные силы возьмутся
И поймают тебя на лету.

Словно клоун, трибуну мусолишь,
И в Индийский плюешь океан,
Свою речь неприлично ты солишь,
Либерал и большой хулиган.

Человек, ты русских защитник,
Ты России священной позор.
Человек, ты опасный хищник.
Ты стихия взорвавшихся гор.

Шло тихо время пьяного «царя».
Назначен был приемник молодой.
Разрушена Россия и пуста казна
И надо думать головой

О русской доблести и славе
Напоминал ему народ,
Чтобы о нем что-то узнали
И не смотрели прямо в рот.

Чтобы работал на пределе,
Не знал покоя никогда,
Не думал он о переделе
Чужого русского добра.

И будут радостные лица,
И будет блеск в людских глазах.
А синяя его жар-птица
Пройдется тихо по полям.

И будет счастье у России,
И будет счастье у людей.
А мир чудесный и красивый
Не для зверей, не для зверей.

Лежит по-тихому «царь» пьяный,
Навечно в землю тихо лег.
Его приемник – он упрямый —
Создать пытается свой стог.

Мой отец – герой Варшавы,
А во Львове пострадал:
От бандеровской шалавы
Получил в живот «запал».

Вроде, доброе желанье
Повидаться с молодой
После долгого старанья
Сделать девушку женой.

А она, лихая стерва,
В лес зеленый позвала,
Разрядила Вальтер первой,
Пистолет отца взяла.

Не пришел отец в деревню,
Как положено бойцу.
Целый год в кровати скверной
Швы меняли животу.

Пролечился миг Победы,
Отлежал свои бока,
Много горького отведал,
А колола медсестра.