Мария Степанова - Spolia

как рано запада звезда скатилась под откос
я буду помнить день труда и тень твоих волос
когда тогда в последний раз
когда тогда при нас

а кто последним добежит тот сифá и не мужик
и всяк бежит, бежит

и я решил
мне было подсказано
курчавые мраморные перья
снежные эмалевые девы
в золотых народных тюбетейках
рассудительные ласковые дети
синеглазые вы летчики танкисты
пулеметчики, наводчики, уланы,
кистеперые гвардейцы офицеры
косматые сраженцы-ополченцы
и особенно собака-пограничник

цветы сливы в золотой вазе
раннее утро в крыму
балерина, раскрученная влево
хоккеист, не заслуживший кубка
белый профиль в синем медальоне
ясный очерк в золотом овале
самолет, перечертивший облак
геркулес, доверенный омфале

наверно забыла

в переходе на кольцевую линию

Ты помнишь ли Мария
наш темный коридор
послевоенную Россию
военный городок
под радиолу танцы смирные
на расстоянии руки
но золотом и смирною
полны товарняки
какие люди годные
до жизни фронтовой
в твои колени голые
стучали головой
как чай светил там ситечком
вспотевший от жары
и под убогим ситчиком
железные шары
ты помнишь как заплакана
стояла у крыльца
когда у Васьки-дьякона
накрыли подлеца
как вели его веселого
оглянувшегося раза
а потом контрольный в голову
и газик дал газá
как при звуке выстрела
в двери ты вошла
жизнь себя убыстрила
надвое пошла.

мой брат сказал, что ты фашист
запевай, и я запою
мы вернемся, когда распустится лист,
но я на своем стою

тогда в лесу распустится лист
и олень пойдет по тропе
и антифашист перейдет на свист
а лес пойдет на пе

слова привязаны к вещам
веревочкой простой,
а люди в землю к овощам
ложатся на постой

а эти ходят по дворам
со списком и мелком
и лижут край оконных рам
гниющим языком

фашист мышаст ушаст душист
и мшист и голенаст
но воздух знает что не фашист
никто из вас и нас

сними веревочки со слов,
оставь их лежать в углу
и лес отзовет своих послов,
и весь я не умру.

по большой наморщенной водице
под вечерней звездою
от того бережочка
отплыл деревянный ящик

капитана на нем не слышно
матросов на нем не видно
всего и видно что слабое свеченье

(близится оно к нашему дому)

всего и слышно что тихое шуршанье
словно в трюме не спит крошится
пересыпается горсть за горстью
всего и слышно, как воск трещит и каплет
и вода кафизму за кафизмой
читает потом смывает
потом читает и смывает

прости меня, прости меня, друг милый
пускай погибну
не в этом дело

не беги по берегу за мною
по-без дороги
ноги сбивая
не ищи мой деревянный ящик
на отмели
в камышатах

главней всего не снимай с него крышки
отрекись от старого мира
не снимай с меня крышки

не возвращайся к маме
не говори по селам
меловыми окаменевшими устами
дорогие товарищи братья и сестры братие
и дружино

выйди от меня я человек грешный
говорит орлица встречному ветру

выйди от меня я человек нетвердый
говорит рукам красная глина
выйди от меня
я не человек вовсе
я простое записывающее устройство

тррррррр чирр чивир
пить пить пить пить

и выпал свет. и стало как-то:

лазурь сошла как катаракта

под низким небом веретенным
идет паром на ближний берег
две легковушки, мотоцикл ява
баба в платке, лица не видно

молодые красивы, старые краше

магазин без названья
буханки хлеба на полке
стоят, как в строю рядовые
еще горячие на ощупь

и каждый нехотя остынет

за заводской проходною
шиповник в малиновых манжетах
в безумьи показывает место
откуда исходит запах
где же ты лектор из райцентра

дорогая, как долго
небольшая наша машина
едет-едет по мóсту
не сходит с этого места

ясно горят высокие башни
на них говорят высокие флаги
строятся в ряд небесные звезды
летят быстроходные самолеты