Дмитрий Пустошило - Каменный ангел

Сражённый горестным недугом,

Мне свет луны явили очи!

С тех пор скитаться нету мочи,

И стало впредь тому порукой

Сиянье глаз священных мукой…

Какая боль в Вас поселилась,

И как сковала немощь тело?

Лишь я касался рук несмело, —

Оно вдруг камнем становилось,

И сердце девичье не билось,

Храня в молчании благородство,

Скрывая в нём своё сиротство.

Мне вашу душу не понять!

Ведь в ней, извольте убедиться,

Куда уж легче заблудиться,

Чем необъятное объять.

Никто не сможет боль унять!

И слёзам не дано пролиться —

Им сложно в камне появиться.

Я здесь оставлю Вас, сеньора,

Но не забыть мне скорбных глаз,

Что горше самых грустных фраз,

Являют силу их укора.

И удаляясь от Собора,

Я обернусь, на краткий миг,

Расслышав камня тихий крик…

Аромат томно-терпкий горящей свечи

Неприметною дымкой во мраке витает,

Превращая листы старой книги в ключи,

Что врата в царство грёз пред тобой открывают.

Мне во сне не дарила столь чудных видений

Муза нежной рукой, недоступной, мечты,

Как часы над страницами сладостных бдений,

Под крылом иллюзорной ночной красоты.

Я дорожками в сказку ведущими строк

Тихо шествовал, запах волшебный вдыхая,

Пока пламень гореть не устал, изнемог,

Освещая мне путь светлым праздником Рая.

И во тьме очутившись в который уж раз,

Я вздыхаю прискорбно – Ведь снова один,

В глубине неизведанных, призрачных фраз

Исчезает с огнём моих грёз господин.

Он сокроется в вычурном храме страниц

И забудется в крепком, чарующем сне.

Пока блики огня не коснутся темниц,

Призывая его на прогулку ко мне.

Мы поднимемся с дымом свечи в небеса,

Чтоб оттуда с восторгом забвенным узреть,

Как из книги восстанут эпох чудеса,

Начиная нам сказки волшебные петь.

Мы жидкостью алой наполним сосуды:

Зачем нам нужна эта горькая кровь?

Забудь как во сне все свои пересуды,

Лишь жертвенной пищи вновь жаждет любовь.

Алтарь чёрных роз и немых угрызений —

Постамент для ложа кровавого зверя.

Чья плоть породила огонь преступлений,

В глубинах глазниц неизбежна потеря.

Багровый туман полных голода глаз

В тебе вожделения зов пробуждает.

Рождая в душе первобытный экстаз,

Что голосом нежным печаль воскрешает.

Как сладостна мука коварных свершений,

Подобно волне неизбежна потеря,

Когда цепь звенящей петлёй поражений

Сомкнётся на горле глумливого зверя.

В рабу моей воли, волчица страданий,

Тебя обратила лишь чёрная кровь.

Я жажду как прежде всех сладких терзаний

Тебя отпуская на волю, любовь.

Но лишь оскал красной разверстанной пасти

Склонится над пеплом мятежной души,

Как гневные вихри клубящейся страсти

Развеют твои полных грёз миражи.

Кровавый зверь боли, ты снова со мною,

Прикованный цепью алеющих роз.

Не бойся, мой милый, испей лучше крови-

Я полную чашу с собою принёс.

Спасибо за ненависть, верный мой друг,

Ты щедро меня чёрной желчью поил.

Взрастив в тайных недрах болезни недуг,

Что жажду страданий души утолил.

Колодец иссохший, просивший воды,

Лишь горечью слёз всякий раз наполнялся,

Когда я бросался в объятья беды,

Когда средь костров от любви задыхался.

Взгляни же теперь, о презренный предатель,

На черные крылья за хрупкой спиной!

Их выковал ты, озлобленный ваятель,

Своею жестокой и скверной рукой.

Не зная о том, что огонь поражений

Меня закалял средь жестоких сражений.

Небесный свод, как занавес, от нас

Скрывает чистоту погибших поколений.

Но средь бесчисленного множества мгновений

Мы не стремимся к тайнам мира воздеть глаз.

Секреты мироздания скрываются какие

От алчных взоров обитателей гробницы?

Чьи опущены тяжелые ресницы,

От света пряча помыслы нагие.

Когда померкнет день, безумно хохоча,

Протянут к небу скрюченные пальцы

Неведомых глубин немые постояльцы,

Что присягнули кодексу кровавого луча.

Все ужасы проклятий вырождения

В их странном облике зверей обличены.