Сергей Долженко - Дальний Восток за окном. Стихи разных лет

В нашей комнате огни затеют пляску,
Занавески, словно рыцари на страже…
Рассказать тебе хотел я на ночь сказку,
Но сейчас она сама про нас расскажет.»

Это явь? А может небыль
К нам пришла чудными снами?
На куски разбилось небо
И летит к земле дождями.

Как по морде хлещут плута,
По домам, лесам, болотам,
Лупят капли, капли лупят…
Почему? Зачем? Кого там?

Почему же? Почему же?
Отчего же? Отчего же?
Дождик шлёпает по лужам,
Угнетая и тревожа.

Это ж надо, это ж надо!
Хмурый дождь бывает светел!
Я гляжу ползучим гадом:
Небо сыплется, как пепел!

Налетевшее ненастье —
Оправданье этим строкам —
Разорвать себя на части,
Раздарить себя по крохам!

Ты не верь рассказам, что уныло
Здесь, в лесной озёрной стороне.
Осенью сгорает всё, что было,
В золотом смеющемся огне.

И бродяга серый пьяный ветер
Плачет над просторами глуши.
Всё сгорит. Внезапно белый пепел
Отразится в омуте души.

Я хочу Уссурийск посетить,
Я хочу посмотреть черепаху.
Что способно сквозь вечность светить?
Серый камень без боли и страха.

Не понять в галогеновой мгле
И предательском солнечном мраке —
Черепаха стоит на земле
Или мир на большой черепахе?

Только что нам веков седина
И мерцанье холодного света?
Позабыт император, страна,
Не осталось и строчек поэта…

И ваятель забыт, словно бог
Тех веков. Всё забыто и точка!
Но – привет через сумрак веков:
Черепаха навеет мне строчку.

Ухвачусь я за тонкую нить,
Всё, быть может, развеется прахом…
Я хочу Уссурийск посетить,
Я хочу посмотреть черепаху.

А помнишь, где мы только не бродили?
И были дни насыщены, как годы.
Мы покоряли сопку Холодильник
В промозглую осеннюю погоду.

Там ветер хулиганистый, не робкий,
Простор, не умудрённый пустяками.
Там подземелье на вершине сопки
И временем изъеденные камни.

А помнишь, вместе шлёпали по лужам,
Осенним нежным ветром охладиться?
Ведь нам сказали, холодильник нужен,
Чтоб не пропасть и чтобы сохраниться.

Но надо быть почти умалишённым,
Чтоб лезть по этой серости безбрежной…
А всё вокруг казалось завершённым,
Наполненным какой-то грустью нежной.

И эти камни, и трава на склоне,
И облаков унылое движенье,
И серый ветер, я внезапно понял,
Лишь отголоски, только отраженье…

Пусть ожидались долгие метели,
Протяжным воем сеющие скуку,
Мы в тёмное спускались подземелье,
А я, любя, тебя держал за руку…

Потом поодиночке мы ходили,
А жизнь бежала, как вода по склонам…
Я вспоминаю сопку Холодильник,
Там было очень ярко и тепло нам.

Где судьба сведёт нас, я не знаю,
Каменной рукой укажет путь…
Помнишь, как бродили по Китаю,
Как найти хотели что-нибудь?

Каждый день – сюрпризы и подарки.
Я – смешной, наивный ротозей.
А какие там чудные парки —
Все скульптуры помню, как друзей,

Как людей горящих, увлечённых,
В мире, что окутывает мрак.
Есть в Китае где-то Парк Влюблённых,
Вот бы нам пробраться в этот парк!

Там гуляют парами беспечно,
Там своих желаний не унять.
Там легко (окаменев, конечно)
Сотни лет друг с другом простоять…

Где судьба сведёт нас, я не знаю,
Каменной рукой укажет путь…
Помнишь, как бродили по Китаю,
Как найти хотели что-нибудь?

«Помнишь, девочка, как бродили,
Улыбаясь любым ветрам?
Мы на Фокина кофе пили,
Необычнейший кофе там!

И деревья растут несмело,
И старинные там дома —
Это вечность на нас глядела,
Изучающе сквозь туман…»

«Мы бродили? Не понимаю.
Так у нас здесь не говорят —
Что за «Фокина»? Я не знаю.
Ты имеешь ввиду Арбат?»

«Что ж, Арбат, так Арбат – отлично.
Только всё-таки – не соврал.
Я не знал адмирала лично…
Не обидится адмирал?

Где он, в улице этой мокрой?
Лишь блестит ледяной гранит.
Где он, штурман звезды высокой,
Чей огонь до сих пор горит?