Вячеслав Корнич - Свиток мгновений. Откровения строк

Печать на сердце, на губах,
С годами их коснулся иней…
Пять зим на разных берегах
Мы постигали тайну линий —
Судьбы и жизни в двух чертах.

В шагах от вечной мерзлоты
Ладони знаков не сменили,
И в дождик встретились зонты,
Спеша на запах белых лилий —
В пустынном парке у воды…

Как знать, тропинки нас свели
Или лгала разлука вовсе,
Но общий вздох раздул угли,
У чувств оставшись на извозе,
Спасая всё что сберегли…

Он увидел следы, что вели на восток,
Рассмотрел их в сиянии света,
Но за ними пойти почему-то не смог,
Не решился, пугаясь ответа.
Те следы ускользали по горной тропе
Через гряды крутых перевалов…
Там белели вершины, стремясь к синеве
В предвкушении звёздных причалов.
Обернувшись назад, он увидел её —
Черноокую властную леди…
А за станом холодным вилось вороньё,
Возлюбившее вкус падшей снеди.
Пробирающий взгляд… он коснулся души,
Усыпляя знакомым забвеньем:
– Далеко ли собрался, мой друг? Не спеши…
Разве можно прозреть искупленьем?
Здесь у нас хорошо, много дев и вина,
Столь приятного ветреной страсти,
Без тебя не вернусь, я пока что нужна,
Мы вдвоём будем пить твоё счастье.
Он стоял на тропе между явью и сном,
В топких чарах услужливой Бездны…
Только сердце твердило сейчас об одном,
Что обратно идти бесполезно.
«Ну а там вдалеке – ведь не празднество
ждёт, высота не прощает падений…» —
Он вздохнул, поглядел на суму и вперёд
Устремился скорей от сомнений.

Взирают с неба звёздочки,
Как судии присяжные,
И провожают лодочки
Ночами не сермяжными*.

Мигают с неба дивного
И шепчут вниз: «До скорого…»
Наверно, лучше видно им
Из терема просторного.

Смеётся время бренное
Глазищами всеядными,
Бросая жизнь разменную —
Из полымя в приглядную…

Торопят дни, но смолоду
Не студит одиночество
И не клянёт по поводу
Родных имён и отчества.

Взирают с неба звёздочки —
Далёкие, туманные…
И уплывают лодочки —
Судьбинки наши странные.

*Сермяжный – простой.

Прозрачно девственный хрусталь,
Созвучный вздоху поднебесья —
Ласкает невесомой песней
Седую утреннюю даль!..
А может застонать от зла,
От равнодушия и боли,
Когда усмешка чьей-то воли
На сердце трещиной легла.
Хрусталь уже не монолит,
Он как встревоженная рана —
Дрожит от всякого обмана,
Не понимая, что болит…
Так лучше вниз, чем пустоту
Внимать уныло с пыльной полки,
Уж лучше пусть летят осколки
И бьются оземь – на беду!..
Прощальный крик, в душе темно,
И не звучит на ноту – «ля»
Волшебный голос хрусталя,
Лишь с полки капает вино…
По капле складывая дни
В невыносимо алый цвет…
А позже тёмно-бурый след
Навек затушит все огни…

Нет, всё не так – ты солгала,
Тоска, владевшая словами!
Пускай пылает между нами —
Надежда «хрупкого стекла»!

Капли плачут на окне —
Молча грусть свою вещая…
Но зачем их слёзы мне?
С ними осень провожая —
Вытру мысленно стекло
Да снежинки нарисую…
Первый снег и так бело…
Где бы кисть найти такую,
Чтоб коснувшись полотна
Помогла от дум избавить?
Как же смешаны тона…
Или острой бритвой править —
То, что на сердце легло?
Ведь от боли хоть не душно,
А в слезах отнюдь не зло,
Соль к теплу неравнодушна…
Ну а если жизнь скучна,
Ей обычных трёпок мало?..
Выпью скорби – допьяна,
Чтобы радость ближе стала!

Последние февральские морозы —
Метелями и вьюгами кружа,
Запорошили бедные берёзы,
Бледнеющие в поле чуть дыша.
А ветер гнал услужливое время,
Заботам предаваясь до конца,
И не давило тягостное бремя
На плечи озорного молодца!

Прольёт свеча опять скупые слёзы,
Просунет голову в окно ночная тьма,
А вьюга, словно вспомнив про угрозы,
Со стоном будет прясть свои дела.
Но мы зажжём расплавленные свечи,
Подбросим в топку свежие дрова,
Нальём вина за будущие встречи
И пусть хмелеет счастьем голова!

Последние февральские узоры…
И вновь зимы закончатся права,
Заснеженные дивные просторы
Заменит осмелевшая трава.
А с крыш капель – весёлая водица,
Ручьями зажурчит навстречу дня;
Пускай природа солнцу покорится
И оживёт в объятиях огня!