Владимир Иванов - Сказ о новой магии живого слова. Все мои еБайки

В обилье чувств религиозных
Фигур слепили одиозных,
Молчит унылая сатира,
Про сотвори себе кумира,
Про не укради, слышим от тиранов,
Да, тащат всё дружки упрямо.
Сменив завет, на пропасть слов,
Да не убий, всё лгут красиво,
Давным-давно полна корзина,
Голов обманутых и преданных рабов.
Правды искать в глазах государевых шлюх,
Как мед собирать среди царственных мух.
Блеску в них много, шлют пчелам привет,
– Всего нам хватает, для вас мёда нет.
31 марта 2016

Про три,
Не лги товарищам ты зря,
И будет жизнь легка твоя.
Три мушкетера,
Они, как точки три опоры.
Зря табурет седалищем не три,
Жену в округе присмотри.
И зря товарища не три.
Три Же, три эМ, три Гэ, три Я,
Обычная любви триГонометриЯ.
Протри глаза, в который раз,
В себе откроешь третий глаз.
Мне арифметика важней,
СемьЯ – надежней и честней.

PS: Став народным избранником, буду заниматься реформированием образования.
Тригонометрия должна стать понятна девочкам, новыми обновленными функциями – псинус и котикус.

Пока живет в тебе мужчина,
Ты жизни первая причина
И жизнь ясна, как ясен пень,
Всё остальное – дребедень.

Я – нож, ты – ножны без точила
Меж нас искры не проскочило,
А без огня не будет дыма.
Тремся, скользим, проходим мимо.

Тебе всего казалось мало,
Страстей боялась как пожара,
Чтоб жить без мата тихо. мило,
Везде соломку ты стелила.

А по весне они расстались.
Внезапно стерся старый пень,
Соломой прелой укрываясь,
Грустит и плачет дребедень.

© Copyright: Владимир Иванов, 30 марта 2016

Вместо PS Увы, у меня не проходят ответы на ваши комментарии.

И как бы не были прекрасны ножны,
Их, без кинжала, суть пуста и ложна.
Чтоб не бросать тень на плетень,
Мной сложно был описан старый пень.

Один пингвин русалку полюбил,
Он за ней за три моря ходил,
Потом открыл ей море суши,
И пригласил слегка откушать.

И лучше всех от суши и до моря,
Тот клюв щебетал о любви и горе.
Клюв удобен ему, как две палочки,
Обе палочки – всем выручалочки.

Вот васаби, его сядь и покушай,,
Вот лапша, намотай-ка на уши,
Рис, лосось, чепуха и креветки,
Мы не будем резвиться на ветке.

Рыбный суп, не для пьяной русалки,
Будто жизнь повернулась с изнанки,
Этот борщ не черпнуть на две палочки,
Да дуду не расставить, где галочки.

Вот устроились дружно на веточке,
Поиграли с пингвином в деточку,
В доме щелкал он клювом богато,
Только, сбежала русалка к примату.

В моих ты байках не найдешь морали,
Всё лишь о том, как черти мир задрали.

Тогда сбежал и счастлив был,
Что целый год я к ней не приходил,
Да, всё-же лета текут неумолимо,
Зубная фея стала всем необходима.

Сижу. Укол. Вопрос немой, -Забыл?
Ты бы зубную фею полюбил?
Но понимаю, что вопрос не мой,
И вот лежу с припухшею щекой.

– Чуть – чуть ещё правей, изволь!
Глаза в глаза… Кольнула боль.
Я – изверг или дед – бухтолог?
А Юлия – прекрасный стоматолог.

Зачем пишу? Чтоб не молчать отчаянно,
Как подкатить, где самому причалено?
Бумага, она хоть любую стерпит,
Она не плоть, что страсти вертят.

Привет! Неуловимая моя зубная фея,
В твоих объятиях неукротимо я робею,
Нет тайны, что холодность кресла я люблю,
И без уколов все твои затеи я терплю.

Уже ни грамма не робея, рот холодеет.
Я открываю рот перед прекрасной феей.
– Вы муза? Так делитесь вдохновением,
А мне не кончить стих без настроения.

В твоих глазах камней вновь отразился мир,
Как хорошо, беззубый дед – не твой кумир.
Жизнь камня пролетает за минутою минута,
Себе сейчас они нужны, будут ещё кому-то.

И наши дни, и так огранены короткими часами,
Ответа на вопросы нет, мы это знаем сами.
И, прилетела моя муза, – Кончай стихами,
Я буду кратка, а фею больше не хватай руками