Елена Крюкова - Реквием

А вот лисы, а вот лисы, а вот зайцы-волки!..
Мездру мороз прошивает кованой иголкой,
Меха иней зацелует сизыми губами, —
Не горжетка то – ослеп ты: пламя это, пламя!..
Звери рыскали по лесу. Дитяток рожали.
Целясь, очи потемнели! Локти задрожали!..
…А теперь зверье – гляди-ко! —
рухлядь, красотища!..
Закупи – и вспыхнешь павой,
а не мышью нищей,
Шею закрути лебяжью лисьими хвостами —
Пусть мужик твой, жмот и заяц,
затрясет перстами,
Затрусит на снег монеты из мошны совецкой:
Вот он мех колымский, кольский,
обский, соловецкий,
Вот – куничий да соболий, и скристый, богатый,
На руках торговки Любы во пурге распятый, —
Рвите, рвите, налетайте, по дешевке сбуду
Выпивохам да пройдохам, черни, сброду, люду,
А не наглым иноземцам с масленым карманом,
А родной толпе дремучей,
хвойной, дымной, рваной.

Ох, Расея моя, Расея.
Головою – о край стола…
Каменея, горя, леденея,
О, куда б от тебя ушла?!

Горевая твоя простуда
И чахоткин, с подхрипом, рык…
Средь зверья твоего и люда
Расплескался мой жалкий крик.

Задери головенку: страшно!..
Коли страшно – к земле пригнись…
Вот они, кремлевские башни, —
Им, кровавым, да поклонись.

Ты из вервия мне свивала
Сети, петли, мешки, хлысты…
Ты поземками целовала
По-над грудью моей – кресты!

Но я землю рвала ногтями!
Ела падаль твоих полей!
Снег твой мечется меж горстями
Сирым клекотом журавлей!

И, на нежном пригорке стоя
По-над Волгою в синем дыму,
Я молюсь – твоей красотою —
За вкусивших твою тюрьму!

За тебя проклявших, бежавших
Во заморских быков стада,
За любимых, друг друга сжавших
Пред прощанием – навсегда, —

Как в горсти – да твою землицу…
Я люблю тебя, я люблю:
Мне любовь та, Расеюшка, снится,
Но плюю, хриплю – во хмелю

Ненавидящем,
пламя сея
Воплем, дланью, нутром, очьми:
Ох, Расея моя, Расея,
Заполярной совой косея,
Всей кандальною Гипербореей —
Всю свободу мою возьми.

Звезды дули в пазы и во щели.
Звезды жестко крестили окно.
Смертный одр не страшней колыбели,
Но царями любовной постели
Стать не всем в дольнем мире дано.

И в династии сей ты двадцатый
Или первый – не ведать о том!
Вот на лбу – поцелуйная цата,
Вот лобзанье – нательным крестом…

Тело вспыхнет вулканами, лавой.
Сладко выгнется плод – ешь и пей!
Над кроватью дешевою, ржавой —
Веер простоволосых лучей!

Допотопная, дикая сила,
Ласка, будто лисенка… – до слез… —
Та коса, что века нас косила
Вплоть до лунных старушечьих кос, —

Это чрево ли Евы пылает,
Это дух ли Адама горит —
Это Марс над постелью рыдает
И Венера объятие длит!

Вширь – по стеклам – хвощи ледяные…
Митинг о вый – на улице – гул…
И ругательства хана Батыя
Из-за двери, что бомж распахнул…

И, распяты, раскинувши длани,
Разметав медногорлую плоть,
Понимают: любви окаянней
Нет в земле, кою проклял Господь.

Я приду к тебе. Руки твои красны.
Веки от култука и слез тяжелы.
Мне всю жизнь приходили дикие сны
Из таежной мги, ледовитой мглы:
Круглобокой кадушкой крен и тся карбас.
На Полярной звезде стрекоза висит!
И Луны слепой великаний глаз
Прямо в бабье сердце мое косит.

Тянем сети мы. Ты – смугла, стара.
На руках моих сильных – жил синих сеть.
Тянем омуля мы – всю ночь, до утра:
Тяжело: впору лечь и враз помереть.

Как играют мощные рыбьи тела —
Древней яростью,
Тусклым сребром купцов,
Не хотят под нож – а наша взяла,
А култук первобытный свистит, свинцов!

Зинаида! Вот омуля засолим!..
…Руки мерзлые жадно вцепились в сеть.
Наш карбас молитвой Зины храним.
Не потонем. Будем жить и стареть.

Я – в объятьях дрожать, огольцов рожать,
Да всей кожей чуять: Конец грядет!..
Ты – в руках заскорузлых свечу держать
Над серебряной рыбой
Во хлябях вод.

…Целуй же лопатками серый тот дом!..
Втирайся, вжимайся шубенкой!..