Вячеслав Ананьев - Иные поднебесья. Исправленное и дополненное

Сегодня, завтра и вчера!

Как хорошо, что нет на свете…

Нет! Всё на свете вроде есть —

И жёлтый лист, и чёрный ветер,

И крыши выцветшая жесть…

И дороги в глаза мне пылили,

И, как сказка, сияла мечта…

Все забыли, а было – любили:

От похвал не смыкались уста.

Кто я? Что я? Пылинка иль имя?

Или розовый выдох зари?

Тает утро в сиреневом дыме,

И попробуй его повтори!

Дом сей скоро, быть может, оставлю.

Вот уже у порога стою.

Но опять бесконечное славлю

И о вечном, о вечном пою!

Всё движется к тёмному устью.

Тишина… Сижу один в печали.

Две слезы на кухонном столе.

Писем от родных не получаю:

может быть, забыли обо мне?

За окном такая непогода!

На душе такая пустота.

Н. Рубцову

Дни короче. Прохладнее ночи.

Долгий сумрачный взгляд в пустоту.

Только память, как чернорабочий,

Груду лет разгребает в поту.

Рассыпаются искрами даты

Поцелуев, улыбок… Была

Только в этом нетленность крылата,

Остальное – растленья зола.

Шорох тараканьего похода,

Две слезы, и больше ни черта…

Я дружу теперь с ленью и грустью

И, как прежде, не рвусь в облака.

Видно, движется к тёмному устью

Дней моих ледяная река…

* * *

Похожу просто так по столице,

На Садовое выйду кольцо.

Куда пойду, отвергнутый тобой?

Пустая ночь, опущенные руки…

Созвездия качаются, как струги,

Украшенные буйною резьбой,

Над городом и гордостью твоей

И над полночной дрёмою вокзала…

«Мы встретимся!» – ты взглядом написала

И зачеркнула строгостью бровей.

Все куда-то спешат – пустолицы.

Что ни шаг, то пустое лицо.

Пятачок разменяю на двушки.

Что-то ноет тоскливо нутро.

Позвоню одинокой подружке

И нырну торопливо в метро.

Все читают в метро, грамотеи,

Напряжённо молчанье храня.

Еду к ней и от мысли потею:

Пустолица она у меня.

ОСЕНЬ

Я смотрю на тебя сквозь крыло стрекозы,

Сквозь изломы на нём еле видимых линий,

Сквозь росинку на нём наподобье слезы —

Я смотрю на тебя, перелёт журавлиный.

Из чего состоит светло-хрупкая ткань?

Перед зеркалом брови наводишь

И небесные тени кладёшь,

Торопливо из дома выходишь

И опять на свиданье идёшь.

Ты ещё своё сердце остудишь

О холодную стену измен.

Из спрессованных дней, воплощённых умело?

С ржавой болью в душе я брожу в эту рань,

Паутину топча, по стерне посерелой.

Ты стучаться ко мне ещё будешь

После тяжких в душе перемен.

Я опять привыкаю к дорогам,

Вспоминаю волос твоих шёлк.

Ты вернёшься, моя недотрога,

Встрепенёшься – а поезд ушёл…

И куда ни взгляну – всюду крылья

Стрекоз в паутинном плену шелестят сиротливо —

То изорваны вкось, то измяты всерьёз,

То с отливом зари, то с лучом шаловливым.

Как всё было давно! Поздравленья, мечты

И качелей корабль в тишине тополиной…

А теперь – посмотри: целый мир красоты

Уплывает, как сон, на крылах журавлиных…

Вот и порвана здесь эта «красная нить» бытия.

Ты и я невиновны.

Что осталось при нас, надлежит сохранить:

Может свяжется осенью новой?

Из пластинки какой-то известной

Вырывает мотивчик игла.

Я шагаю по комнате тесной —

Потолок и четыре угла.

Я ночевал у женщины одной.

Я задавал ей разные вопросы,

Полузнакомой, но уже родной,

С красивой головой русоволосой.

Она мне фотографии детей,

Своих детей показывала мило

И просто, без кокетливых затей,

О жизни одинокой говорила.

Одному мне сегодня осталась

Эта комната. Вот так дела!

Ты проснулась чуть свет, причесалась

И на большую площадь ушла.

Она совсем не жаловалась, нет,

А голосом простым повествовала:

Как муж ушёл, как за жильё и свет

Порою заплатить недоставало.

И всё лились слова её, лились,

Как струйки благородного металла.

* * *

Глаза прикрою. Вспомню. Помолчу.

С людьми бывает – и со мною было.

Я никому плохого не хочу.

А взор то падал, то взвивался ввысь,

Когда она Цветаеву читала…

Хочу, чтоб только ты меня любила.

Но ты в любовь играешь и сплеча

Ревнуешь всех без видимой причины,

И плохо мне бывает сгоряча,

И я впадаю в мрачную кручину.

И я подумал: «Вот проходит ночь.

Уже зарёй окрашена дорога,

Но чем мне этой женщине помочь?

И улыбнулся скорбно и убого.

Она уже заваривала чай.

Но я люблю! Люблю тебя! Люблю!