Дарья Высоцкая - Будь на моей стороне

От боли, причиненной каждым мужчиной,
у меня по морщине.
От боли, причиненной каждому мужчине,
у меня по морщине.

Будь на моей стороне, если я неправа,
хоть на моей стороне штормовые живут облака
и стекленеют глаза – вокруг ледяная тьма,
черная пустошь – это моя сторона.

Будь на моей стороне, если я здесь одна,
ведь будет день, и он сменит ветра,
солнце проглянет, зазеленеет трава,
и на моей стороне окажутся сотни тогда.

И среди этих сотен мне не найдется врага,
как не найдется того, кому я стану ценна,
и потому сейчас, сегодня, всегда,
будь на моей стороне, если я неправа.

Мне бы только ночей не спать,
отравиться каким-нибудь ядом,
до утра на столах танцевать,
поражать всех своим нарядом.
По сравнению со мной, стрекоза
обязательна и ответственна,
а я накрасила черным глаза
и общаюсь весьма непосредственно.
Если что-то сверкает в ночи,
знай, что это мои коленки,
на меня хоть кричи, хоть ворчи —
все горохом об стенку.

Мне восемь, тебе двенадцать,
на пляже Феодосии ты учишь меня целоваться.
Исполняешь все мои желания: медузу и даже мороженое,
ходишь за мной, приклеенный-привороженный.

Мне восемнадцать, тебе двадцать два,
тебя ждут: второй ребенок и третья жена.
Под шум моря в Краснодаре, под вина Кубани
мы прыгаем с волнореза в наши детские воспоминания.

Мне двадцать семь, тебе тридцать пять,
черт, я сбилась со счета: сколько жен ты успел поменять…
Мы на брудершафт, сорокоградусную, без закуски,
парижский вечер, хорошо, что нас никто не знает и не говорит по-русски.
Мне тридцать, тебе сорок два,
не проси, я же тебя как облупленного, и слишком люблю себя.
Морщины выдают, но двенадцатилетнего ребенка глаза.
Нет завтра – есть ночь, коньяк, гостиница, зима.

Мне тридцать пять, тебе пятьдесят один,
и бес в ребре, и в бороде не сосчитать седин.
Уже в дверях, вздыхаешь: «знаешь, у меня ведь одни сыновья,
я бы многое отдал за дочь, похожую на тебя».

Мне тридцать пять, ты остался без времени,
над гробом рыдает твоя последняя жена —
беременная,
мне отдать ей своего тепла так хочется,
она совсем девочка, почти ровесница нашей дочери.

От фатальности нет врачей и панацей,
только редкая вакцинация алкоголем,
ты опять мне: «много не пей,
нынче здоровье так дорого стоит».

Ты опять мне: «будет дом и семья»,
ты мне снова: «счастье – оно внутри»,
но слова эти – клетка из серебра,
может, я и привыкну, ты подожди.