Марина Бычковская - Золотые крылья. Сборник стихов

А потом, я стала разбираться,
В жизни сущей, где уже тогда
Я себе могла во всём признаться,
И в реальность вжиться на года.

Юра же, по прежнему кичился,
Глупой «правде» вил «стальную» нить.
А по сути, он в меня влюбился
И не знал, как правду пережить.

А «звезда», смеясь, такое дело,
Всем на зло, судьбе на перекор,
Посадила Юру рядом, смело,
Пяля глазки на него, в упор.

Не с собой, конечно, посадила,
А ко мне за парту, на краю
Стул стоял в проходе, где не смело,
Юра ручку грыз в зубах свою.

Так сидел он год иль два, не знаю…
Только помню, как однажды вдруг,
Юра класс собрал, не понимая,
Что творит историю вокруг.

Если бы для дела, то и ладно,
Я не стала бы стихи писать.
Но Юрок, переборщил изрядно.
И мне есть теперь вам что сказать.

Ненависть ко мне росла годами.
Ненависть его имела цель.
Чёрной масти кошка между нами,
Пробежала здесь – «от сель до сель».

Класс собрав, Юрок всем дал задание,
Подключив фантазию свою.
Это первый шаг был к истязанию,
Что упал на голову мою.

А Юраш, тем временем, искусстно,
Продвигался дальше, по прямой.
И свои безжалостные чувства,
Для меня, всегда носил с собой.

Тех, кого с презрением воспитали,
Горе папы, мамы и семья.
К другим детям жалости не знали.
Через эту боль прошла и я.

Думал ли тогда Юрок, что позже,
Я заставлю всех смотреть мне в след,
Но об этом расскажу попозже,
И в стихах, друзья, вам дам ответ.

А тогда, в моих восьмидесятых,
Мальчик Юра с гиком, ликовал.
Иногда, в своих штанах помятых,
Ужас наводил на наш квартал.

Но, не буду искушать судьбу я.
Дам отчасти всем простой совет:
Прежде чем на жизнь смотреть чужую —
Посмотри своей в начале в след!

Как я выжила тогда? Не знаю…
Господь Бог меня, наверно спас.
До сих пор судьбу не понимаю.
Окунаясь в правду каждый раз.

Что же сделал всё же мальчик Юра?
Главное зачем? И для чего?
Виновата здесь была культура…
Юра Лузин, звали все его.

Он собрал весь класс для цели гнусной.
Чтобы жутких прозвищ миллион,
Дать при этом мне и всем искусстно,
Рассказал, что делать дальше он.

Я, придя в наш класс однажды утром,
Обнаружила такой расклад:
Здесь подробности я помню смутно.
Юра гнусностям всегда был рад.

А «звезда» ехидно ухмылялась,
Юра был любимый ученик.
После школы, драка завязалась.
Я сбежала к маме, напрямик.

До десятого, в плотную класса,
Эта гнусность двигалась за мной,
Я была не с той, и к счастью, рассы.
И удел жестокости – не мой!

Всех судьба сегодня разбросала,
Кто-то спился, а кого уж нет…
Только память с дальнего причала,
Иногда всем нам шлёт свой привет.

Юрин папа, бывший участковый,
Маму Юры, пристрелил с ружья.
– Это карма! – говорю я снова.
– Да, да, да! Поверьте, знаю я!

Про «звезду» хочу сказать немного.
Классной дамой тётя та была.
Да, у каждого своя дорога.
Крест свой с нами и она несла.

Почему «звезда»? Всё потому же!
Тётя прозвище влипила мне.
Её сдали позже. Подытожим!
Жили мы в селе, не на луне.

Я ж прощаю всех, и тётю тоже.
За её невыносимый нрав.
Будет пусть она всех нас моложе.
Ну а Бог, рассудит, кто был прав!

Гл. 3
Я училась в классе, где не мало,
Было деток глупых и тупых.
Им тогда… ремня не доставало!
Но теперь, я знаю всё о них!!!

***
Взгляд во внутрь себя,
В сердце алый рассвет.
Это явь, не обман и не сон;
Бог с тобою всегда,
И сомнений здесь нет.
Только так. Ибо ты – это ОН!

Помни обо мне хоть иногда,
Пусть летят, как птицы наши дни.
Пусть проходят долгие года
И летят прощальные огни.

Закружит, завьюжит, заметёт
Долгая разлука, как зима.
А любовь, конечно же пройдёт,
Как и мы, не вечная она.

Помни, обо мне хоть иногда,
Даже если скажешь мне: «Прощай!»
И на миг останешься одна,
Вспомни просто, как бы невзначай.

Я просить не стану от тебя,
Преданности, верности святой.
Ты живи, как хочешь без меня,
Я же буду жить тобой одной.