Терентiй Травнiкъ: За окном стихами льет…

Осень листьями пятнится —
Сероглазая – в дожде.
Утро раннее – не спится,
Нет, не осени, а мне.

Под верблюжьим одеялом,
Щёку подперев рукой,
Философские начала
Выплетаю я строфой.

Чай лимонит, крепок, сладок,
В подстаканнике – не жжёт,
Вспоминается… Саратов…
Память… Нет, она не лжёт.

Дом. Окраина, калитка…
Полдень… Пахнет резедой.
А ещё – твоя улыбка —
Щёчки с ямкой-запятой…

В прошлом веке, жарким летом
Это было, было – мило.
А сегодня хмуро, сыро,
Краски выцвели – нет цвета.

А сегодня – я с тетрадью:
Чаепитие в… Стихах.
Вышиваю в строчке гладью:
Осень, утро, кот – в ногах…

И немножечко измято
Я заканчиваю стих:
Лето – было… чай, ведь, – с мятой,
А ещё… он – на двоих.

Не хочешь песен, будут – письма.
Их на кленовых напишу
Листах – листами стали листья,
Шуршу опавшими, шуршу.

Несёт засохшие конверты,
Трудяга ветер-почтальон.
Слова осенние манерны —
В них прочеканенность и звон.

В них горечавостная вяжесть —
Все то, что вызрело за год,
Печали с чаяньем на радость,
Несложных правил новый свод.

В них столько грусти потаенной,
Надежды зиму пережить,
Что кажется благословенной
Осеннесказочная нить.

На это время кружевницей
Я становлюсь и, пяльцы взяв,
Пишу страницу за страницей
По златотканью октября.

Одеяло, утро, дождь…
Нервно тикает будильник.
Зазвенел – дал подзатыльник —
замолчал…
Пёс, как Гаврош —
тапочки несёт к постели.
На полу – в углу – гантели…
Ну и что, что дождь на деле…
Нет, – на самом деле дождь.

За окном – сплошная осень.
Настроение – занозит.
Самочувствие – свербит…
Бытовухобытный быт.

Одеяло… Я – под ним.
Ах, и нудная же нота!
Вот, такой вот трендибрынь,
Вот такая – неохота.

По будильнику мне всё —
И начальство, и работа.
Из всего лишь «ё» – моё,
Остальное – пусть кого-то.

Я – окопник, я – пехота.
Самокручу бытиё.
Под зеничную зевоту
За окном стихами льёт.

Взять, и в осень загруститься.
Надышаться трав пожухлых.
С редкоснежием кружиться
И скользить ледком по лужам.

Взять, и с осенью на время,
Перейти на «ты», сняв бремя.
Не потери смыть дождями,
А текучек канители.

И дождаться, чтоб запели
Завывальную метели,
И начать на самом деле,
Сердце раздавать горстями,
Сидя долгими часами,
С не пришедшими гостями —
Доиграть, что не сыграли,
И… допеть, что не допели.

Горевало горе горько,
Что нет счастья у него.
Охи, ахи, да и только,
Эх-хе-хе… да ох-хо-хо…

То – слезливо, то – печально,
То – тоскливилось ему,
Не хватало горю… счастья,
Горе горю, – ни к чему.

У него его немало,
Вот оно и… раздавало —
Где попало, с кем попало
Горе – горюшко хлебало.

Горе тоже ищет счастье,
Бродит нищенкой средь нас,
Может быть, когда и встретит —
В первый… и в последний раз.

Пишу стихи… На всякий случай
Я их – в черновиках пишу.
Когда становится мне скучно
Я эти стопки – ворошу.

Карандашом пометки ставлю
И удивляюсь каждый раз,
Когда, пусть малость, но исправлю, —
Совсем иной приходит сказ.

На пожелтевшую бумагу
Стекает новая строфа;
Так намываются мной фразы
Обыкновенного стиха.

Да… Осень – больше, чем влюблённость.
И для меня, в который раз,
Её немая окрылёность
Рисует трепетный рассказ.

И всё, что вижу в эту пору,
Всю писсаровскую мазковость,
И перелётность, и кленовость
Вверяю вам, читатель мой.

Ещё скажу, добавив к слову:
Такой желанный
и…
родной.

Всё дописать. Поставить – точку,
И ранним утром, когда свет,
Идёт волною на просвет
Тумана мутной оболочки,