Владимир Подставной - Серенады куплет недопетый… Из записок влюблённого Маэстро…

Завуалирована нежность
На белых, ласковых руках.
В дыхании, в котором свежесть…
Даже в таинственных шагах.

Я наслаждаюсь излучением
Из жара сердца своего.
И упиваюсь наслаждением,
Касаясь тела твоего.

Ты грезишь, снишься, ты повсюду,
Назло негоднице-Судьбе!
Люблю, пусть, даже если буду
Завуалирован в тебе!

Не сказанное раннее друг-другу
Через года грядущие пришло.
Мы осознали: «Навевает скуку
Обида личная!» – От сердца отлегло.

Зачем же недоверием чрезмерным
Себя изводим, мучаем с лихвой?
Не пониманием ли тёплым, равномерным
Мы свяжемся в одно-Судьба с Судьбой?!

Отчужденность, что дикое презрение,
Преследует героев личных драм.
Она, увы, не внемлет снисхождению;
Звериный, яростный всегда её оскал.

«Принять, простить.» – Есть жизни Пробуждение
Влекущее, манящее в ту даль,
Где Вечности тепло и озарение
Прогонит прочь с Души тоску-печаль.

И чувствами желанными наполнит,
Заставит жадно волноваться кровь.
Душе не даст забыть, всегда напомнит
О нежном зове сердца, как ЛЮБОВЬ!

Девчонка с карими глазами
В косынке лёгкой голубой,
В дорогу парня провожала,
О счастье думая простом.

Глаза-в глаза; уста с устами
Слились в едино лишь тогда:
Вагон с плацкартными местами
Тихонько тронулся. – «Пора!».

Был май цветущий, благодатный.
Сирени запахи нутром
Вдыхали люди сладострастно
И не жалели ни о чём.

А он стоит, всё обнимает
Свою заветную мечту…
Забыл? А может и не знает,
Что уезжает на войну?!

– Мне пора, родная, не печалься.
Задержи в груди тоски накал.
Я с тобой навеки обвенчался…
Так что, с Богом! Жди. Я поскакал.

Да не рыдай, ты в голос, не режь Душу.
Рядом я пока ещё. Живой.
Наизнанку всё нутро, наружу…
Эх, морду бы набить разлуке злой!

Тяжела, безудержна Судьбина;
И горька, словно полынь-трава.
Жжёт огнём стервозная кручина,
Доли женской вечная родня.

Рассвело. Забрезжило багрянцем.
Аж до горизонта синева.
– Мне пора, родная, не печалься.
Если что, прости… Прощай, жена!

Зачем, Красивая, тревожишь мою душу?
За что терзаешь, мучаешь меня?
Ответь. Покой сомненьем не нарушу…
Но не глумись над чувствами, любя!

Не подобрать слова; и выразиться трезво
На наше сумасшествие с тобой.
То алчно смотришь взглядом озверевшим;
То с нежностью мне шепчешь про любовь.

Устал страдать! Я в гневе безудержном:
«Не уж-то поселилось в доме Зло?!»
Трепещет ночью сердце в теле тесном.
Да! К счастию тропинки замело!

Коварная… Любимая… Злодейка…
Тебе эпитеты любые подойдут.
Ты пением пленишь, чуднАя канарейка;
Ты крикнешь, что с испугу мухи мрут.

Божественная, скрытная НАТУРА
У женщины, в которую влюблён.
Познать её – пустая процедура…
В ней нежность, злость; в ней вожделенный стон.

Мужчине женщина нужна
Для жизни его бренной.
Её все ищут! Всюду и везде!
Принцесса ли; царевна; королевна…
Увы! Таких, буквально, не встречал нигде.

Глаголят хором:
«Не нашлась та дура,
Чтобы с тобой Судьбу свою связать!»
Отвечу кратко, без гримасы хмурой:
«Пошли Вы все… в земную Благодать!».

В родном селе, в разгаре сенокоса,
НалИлась сОками душистая трава.
Страдой кипел июнь.
Все люди вышли в поле.
Солнце в зените. Зной и тишина.

Приехал к деду внучек долгожданный,
А деда нет, он как и все «в страде».
Спускаюсь вниз к реке,
Чтобы охладить пыл рьяный.
А там… нагая нимфа плещется в воде!

«Шары на выкате». Отвисла челюсть.
Какой, к чертям кураж? – Сплошной мандраж!
Прирос к земле, как вкопанный…
Шагнуть и не осмелюсь.
Вот это выпады! Стриптиз, прям, на заказ!

Тут сразу вспомнилось:
«Есть женщины в селениях!»
Некрасов прав, – красивей, лучше нет!
Куда там разным «Миссисам Вселенной!»?!
Любой художник готов писать портрет!

Так, что нашлась и для меня «та дура»,
Пусть даже если «с пулей в голове».
Её глаза, лицо, её фигура… —
СКАЗАНИЕ О РУССКОЙ КРАСОТЕ!!!