Наталья Дарованная - В потоке яблочного ветра. Поэзия

Знаю, встретимся вновь через время, но будем иными.
Я узнаю тебя, даже если мы станем цветами.
Нас закружит волшебный, заоблачный свадебный танец
Ярких лилий и роз с их молитвами в небо святыми.

Я узнаю тебя, даже если мы ливнями станем.
Будут желтые листья кружить обнимаясь с ветрами.
Люди спрячутся зябко от нас под цветными зонтами
Мы ж обнявшись с тобой в водостоках гудящих застрянем.

Мы увидимся вновь, обратившись созвездием ярким,
Чтоб на нас любовались с земли одинокие люди.
Как же много на свете разбитых, израненных судеб
Для которых наш свет станет добрым, душевным подарком.

Знаю, встретимся вновь, ты ромашку держи на ладони.
Это память о нас, это память о том, что мы были.
Это память о том, как мы нежно друг друга любили
Ты узнаешь меня в распустившемся белом бутоне.

И не тронется лед, кто сказал, что любовь – это мед?
Кто сказал, что любовь поднимает над белыми крышами?
И дождется всегда тот, кто верит, надеется, ждет,
А не спорит с судьбой, и общается с силами высшими.

Я б взлетела давно, только ты, словно якорь в груди,.
Тянешь вниз… на цепи, словно узник, сижу обреченная.
А над крышами вместо меня лишь снега и дожди.
И холодная ночь, в непроглядный туман облаченная.

И не тронестся мед, не расплавится лед, целый год
Я в пространство кричу, ты летаешь над белыми крышами.
Кто сказал, что дождется всегда, тот кто верит и ждет
Никогда никого не любил оставаясь не слышимым.

Когда-то меня занесло в чужедальнюю сторону:
Там скованы реки мостов потемневшими скобами,
И важно гуляют по площади старые вороны,
А плотный туман на плечах королевы спит соболем.

Мне врезались в память соборные башни крылатые,
И ветки омелы, желанья исполнить готовые.
С каминными трубами крыши, как горки, покатые,
И сердце в груди по-другому стучащее – новое.

Там милостив томный декабрь: не лютует морозами,
И дети на улицах гимны поют, словно ангелы светлые.
А здания старые вовсе не кажутся грозными,
И ночь в разноцветных огнях, словно тень, не заметная.

И даже минуты другие – протяжно неспешные,
А полночь Биг Бен оглашает особенно ласково.
И кажется, мир сумасшедший, задумавшись, спешился,
Сошел с колесницы, одевшись рождественской сказкою.

Мне до дрожи, поверь, не хватает холодных рассветов,
И лугов, где поникшие травы ласкают туманы.
Я впитать не сумела в себя ясноглазое лето.
Мне роднее осенней тоски не прикрытые раны.

В глубине твоих глаз, словно в омуте, прячется небо.
Тучи серые, низко плывущие, плачут дождями.
Ты ушла, как всегда, не прощаясь, по первому снегу,
Не оставив следов… только ветер гудит проводами.

Мне собрать бы остатки росы, согревая в ладонях,
Но, увы, в минус двадцать любая вода замерзает.
Без тебя пустота, только вьюга за окнами стонет.
Заметая собой все вокруг до небесного края.

Как же жаль, что нельзя мне с тобой улететь в белом клине,
Прокричать с высоты: «Я вернусь через год, не скучайте!»
Став частичкой рассветов холодных в седой паутине,
В небе надпись оставить:
«Ушла.
Ваша Осень.
Прощайте.»

Монетка, жребий, осень и весна.
Не знаю чей сценарий сердцу ближе.
Я на распутье вновь стою одна
Пытаясь голос ангела услышать.

Идти туда где тихая печаль
И запах мяты с коньяком смешался
Там низких туч надтреснувшая сталь
И как щенок, сквозняк к ногам прижался.

Другой сценарий – девочка-весна
Идти туда где полон мир иллюзий
И не дано наверняка узнать
Где миражи а где живые люди.

Скажи мне, ангел, как себя узнать?
Я так устала на распутье стоя.
Во мне живет и девочка-весна
И леди-осень в золотых покоях.

Не зажжется огонь, не сверкнуть больше желтым глазам.
И луна не услышит протяжное волчье сопрано.
Этот бой был последним, взлетела душа к небесам.
На земле только тело осталось лежать бездыханно.

Оберег – волчий клык – на веревку, поближе к груди,
Ближе к сердцу чужую беду – талисман на удачу.
Ты не знаешь, охотник, какие дары впереди,
Что оставил тебе старый волк к серой шкуре в придачу.
Не носи серой шкуры, ты волчьего сердца не знал
Острый клык на груди, но ни чести внутри, ни отваги.
Ты забрал волчью жизнь, только волком отважным не стал,
И окончишь свой век в придорожном глубоком овраге.
Острый коготь судьбы не замедлит себя проявить
Волчий дух по пятам будет вечно ходить за тобою.
Ты забрал волчью жизнь – и теперь за двоих станешь жить
Голос твой обернется однажды пронзительным воем.