Сергей Семенов: Самодур кровавый. Сборник мракобесия

Самодур кровавый
Ты страну продал.
Пьяница ты бравый
Целину пахал.
Собрал отщепенцев,
Честных разогнал,
Гнул через коленце,
Тепленькими брал.
Брал воров на службу,
Службу воровать.
Не ценил ты дружбу,
Любил предавать.
Где друзья из детства:
Собутыльники,
Могли не раздеться,
Не снять сапоги.
Вроде, были в силе,
Дело делали.
На его могиле
Стоять не смогли.
Надо, вроде, выпить.
Надо поминать.
Перестали выкать.
Ты – надо сказать.

Мне б кусочек небольшой.
Я прошу об этом Бога
В этот вечер голубой.
Звезд пока еще не видно,
И не выплыла луна.
И из нор не вышло «быдло»,
Не заплакала роса.
Не растрачу свою радость:
Сила воли через край.
Но под вечер только слабость:
Хоть рыдай, хоть не рыдай.
Я не требую веселья.
Я смеяться не хочу.
Мое тело для безделья
Не готово – зарычу.
Лес уже меня не скроет:
Засветился я в лесу.
Ветер вновь тревожно воет.
Треплет леса красоту.
На поляне отдыхаю:
Я жду выхода луны.
В траве силу собираю
Ни для сна, а для борьбы.

Союза крепкого, людей.
В лесу немного подолбили
И превратили всех в зверей.
Среди людей мы тоже были:
Брели все вместе на заклад.
И честь, и совесть все забыли,
Как будто посулили клад.
Взорвали чудное мгновенье
И на троих распили штоф,
И осенило озаренье
Всей гениальностью борцов.
Создали новое строенье
И закрепили на крови.
И чье-то, слушая вновь пенье,
Точили шумно «топоры».
Устали очень от работы,
Пошли попариться втроем,
Чужие оголив заботы,
Разрушили мой крепкий дом.
Я от обиды не рыдаю.
Я злость свою не берегу.
И тех троих я проклинаю.
Их души в ад я отведу.

И не помеха седина.
В успех я верю, и надежде
Моя вся сила отдана.
Я поднимаю кверху руки,
Срываю листья вновь с берез
И забываю о разлуке
И о тепле горячих слез.
Мне то тепло сковало душу
И в бездну сбросило с горы,
Потом подбросило на сушу
На время, или до поры.
До той поры, когда волненье
Не будет трогать тишину,
А ветра тихое движенье
Не повредит пейзаж в лесу.
Очарованье и воздушность,
И сказки русской волшебство,
Кустов зеленых ряда кучность,
И в озере мое лицо.
Туман я тихо поднимаю,
Его вдоль берега несу
И вечер черный обнимаю,
Не разрушая красоту.

До Подмосковья большого.
Кто-то не знает, а кто-то ждет
Рая уже неземного.
Был и Союз. И Держава была,
Строгость вовне соблюдала.
Мощной и сильной была страна
И уважать заставляла.
Только культяпый кормить не хотел
Членов большого Союза,
На Горбачева немного присел,
Сбросив с себя часть груза.
Думал народ, что счастье нашел,
Радость, великие блага.
Царь справедливый на трон взошел,
С ним же воров ватага.
Грабили с гиком лихо страну,
С пьяным царем Борисом,
Бедностью били народ по лицу,
Но завалили рисом.
Жри ты и пей ты, нищий народ,
В роскоши, в славе купайся,
Тихо свободу засунь себе в рот
И капиталу продайся.

Я потревожить не смогу.
Остаток жизни и любви
Я в тихой славе проведу.
Я с детских лет всегда мечтал
Стать знаменитым на земле.
Я с детских лет стихи писал
О тихом лесе, о себе.
Любил бродить я по полям
И слушать поля тишину.
Любил бродить я по лугам,
Сбивая нежную росу.
Роскошный день, роскошный свет —
От солнца яркого подарок.
А ночью мне дает совет
Луна за десять черных марок.
Я жить стараюсь, не греша,
Заветы Бога соблюдать.
Я жить стараюсь, не спеша,
И, если нужно, просто ждать.
Прихода нежной красоты
В тумане бешеных страстей.
Прихода вечности в любви
Среди людей, среди людей.

Как на военной карте.
Бросили лихо народ весь в дерьмо
В месяце странном, в марте.
И Горбачев, и Ельцин больной
Предали радость Союза.
Первый дробил вместе с женой,
А второй – под тяжестью груза.
Пьяного груза, принявши на грудь,
В пьяном угаре безумца,
Лихо историю решил развернуть
В хохоте бедного думца.
Стоны не слыша, не слыша мольбы,
Бил от души по морде,
Не пощадил народной судьбы
«Царь-душегуб», в народе.
Сколько ты выстрадал, бедный народ,
Сколько еще пострадаешь.
Били и в зубы, били и в рот.
Что тебя ждет, не знаешь?
Пьяница, вроде, совсем уже слег:
Флагом России прикрыли.
Только народ по-прежнему лох:
Бьют олигархи, как били.