Владимир Аксёнов - Из прошлого в серое?

Ему война списала половину тела,
Поэтому остатки на подшипниках везёт,
Но дух героя был, да и остался целым,
Его в герое чествует народ…
В пропахшую и порохом, и потом,
В распахнутую тылом, как в ладонь,
Кто бросит мелочь очередью ДОТа,
А кто пилотку радует рублём…
И вот «обрубок» уж спешит в пивнушку
Залить и вспомнить уж в который раз,
Как воевал, что есть и было духу,
И, рты раскрыв, все слушают рассказ…
Мальчонкой я с отцом зашёл в пивную,
И вот уж столько лет я помню этот день,
Не понимая, слушал про войну такую,
В которой была правда без подмен…
Дым «козьих ножек» потолок подвесил,
Официанты встали не у дел,
Герой без пива был весь злобно весел
Он вновь в бою, он этого хотел!

Когда настанет время боли,
Придёт пора бесчинств и мук,
Не осуждайте меня боле,
Ведь я по-прежнему Вам друг…

Ему что лиса, что волчица,
Какая, собственно, разница,
За кем и когда волочиться,
Лишь бы виляли задницей.
Но есть одно примечание,
Цель остаётся надеждой:
Приличное содержание,
Лучше бы завещание,
Прежде чем снять одежды…

С кудрявой головой он по утрам,
Прижатый беломориной к пристенку,
Вдыхая серый дым, словно бальзам,
Почёсывал худющую коленку…
Общага по утрам нечто такое,
Немытое, галдящее братвой,
Достойна комсомольского застоя,
На стройке Всесоюзной Атомстрой…
И, отстояв свой час до туалета,
Сжимая пах, чтоб не попасть впросак,
Он умывался, брился, матерился,
Улыбку пряча в свой мужской кулак…
Он твёрдо знал, что должен, что обязан
Пешком по жиже, за рабочий стол,
И пусть на стройку прибыл по приказу,
Он знал, зачем он на работу шёл…
Теперь в коляске доброй инвалида,
Забыв про голос собственный, как бас,
Для государства стал он неликвиден,
Но он остался Славчиком для нас!

Сваю за сваей
Вбивают в ряд,
Строится город,
Я этому рад.
Ну, а в палате
Простой аппарат
Каплю за каплей
Вливает яд
В мой организм,
Что ещё не угас,
Вот потому
Я здесь и сейчас…
Там за стеной
Продолжение дня,
Здесь на кровати
Борьба за меня…
Рядом жена,
Мой товарищ и друг,
В светлых глазах её
Тёплый испуг…
Оба упёрлись
В святой агрегат,
Выбор у нас и
Не так уж богат…
Он клеткам моим
И чужим очень рад,
Этот бесхитростный
Аппарат…
Вот организм —
Тот идёт на распад,
Ну, а свая за сваей
Вбивается в ряд,
Город доволен,
И я тоже рад,
Что капля за каплей
Вливается яд.
Хочется, жаждется
Яд тот принять,
Чтоб вновь рождение
Созерцать!

В современном городе —
Древняя стена…
Для чего и почему
Здесь стоит она…
Горожане шустрые
Мимо, хлопоча,
Им бы до забот своих,
Не до кирпича!
А стена стоит себе,
Как бы без хлопот,
Вот уже без малого
Лет около трёхсот…
У неё претензий нет,
Кто сейчас живёт,
Просто уже много лет
Бережёт народ…

Тело старело,
Обычное дело…
Невидаль эка,
Была не была,
Ну, а душа
Как-то весело пела,
Весело в теле
Она прожила!
Зная бессмертье,
Не ведая горя,
Жить с настроеньем,
Ну, чем вам не рай,
Только частенько
Душевные боли
Переполняют нас
Через край…
Значит, бессмертие
Тоже страдает,
Борется с чувствами
Грешной души…
Редко, но всё же
Оно поправляет,
Словно готовит нас
К вечной тиши…

Смотри – не смотри
На действительность,
Но это, друзья, не мираж…
Природа так любит
Растительность,
Но и животных кураж…
Но как-то она оступилась,
Свершила чудовищный
Грех,
За ветвь обезьян зацепилась,
Скорее всего, для утех…
А вот что потом получилось,
В теории Дарвина есть,
На свет из макак получились
Ум, совесть, конечно же, честь…
Смеются макаки на пальмах
Над ветвью «чудных обезьян»,
История как бы банальна,
Но есть в ней и тонкий изъян…
Чуть сняв с себя шкуры и перья,
Ошибочно хвост потеряв,
Поведали миру: «Теперь Я!»
Природы законы поправ…
С тех пор утекли океаны
И стал оцифрованным мозг,
Оформились в монстров изъяны,
Приматов не выветрив лоск…
Заносчиво, часто скандально
Смеёмся над предками мы,
Не зная, что рядом зеркально
Извилины стали прямы…
Мне поле больше моря по душе,
Хотя люблю моря и океаны…