Эмма Устинович - Вечерние лучи

– история народа;

След Православья на заре,

Застывший здесь на годы…

И как не вспомнить колбасу

И холодок пломбира;

С едой приятнее досуг,

А я их вкус забыла.

Щедра славянская душа

В поэзии и в пенье…

Так дай нам, Бог, не оплашать

И меру дай в терпенье.

Хороший праздник на горе!

Нужна народу лира:

И старикам, и детворе…

Вот жить всегда бы с Миром.

5 сентября 2006 г.

(Афинская жрица и пророчица – около 469–399 г. до н. э.)

Диотима! Диотима!

Людям смерть отсрочила,

Греки помнят – это имя

жрицы и пророчицы…

Карой горькою за блуд

Шла несчастий череда,

И чума косила люд,

Умирали города.

Обошли, кольцом Афины,

Древний город пощадив,

Потому что Диотима

Знала тайны многих див.

Сердцем чуяла природу,

Опыт был из тысяч лет,

Тайны зрели год за годом,

Колдовской храня секрет.

Дару жрицы Диотимы

Удивлялся сам Сократ.

У любви один есть стимул:

Отдавать добром в сто крат.

Но прошли века… И время

чары бросило в костёр,

В нём сгорело ведов семя,

Смрадный дым крыла простёр…

Мне теперь не стать ведуньей,

Тайной силы не взрастить,

В пепле мучениц – колдуний

Сгинул опыт и инстинкт.

Человеку так хочется знать:

Из каких мы краёв на свете?

И откуда цвет глаз его, стать?

Был ли Мир его в прошлом светел?

Не пытайся узнать – напрасно;

Бог со смертью стирает весь грех…

Был наш предок – не сахар: ясно;

Забытьё – Дар великий для всех.

Вот живи и будь Человеком:

По делам попадают в Мекку…

I

Вершина гор, пустыня будто сон;

Что человеку делать в выси?

Там в одиночестве потерян он,

И взлёт отчаянный – не мыслим.

Там демонов жилище и Богов,

Где охлаждает время сердце,

Их подвиг там извечно нов,

Вершины зов, как в космос дверца.

Молитва Света к Вечности с Земли

К Богам Вселенной, к Звёздам, к Солнцу,

Чтоб люди жить, творить могли

И видеть свет в своём оконце.

Что человек? Цветочек божий,

В нём – запах ягод, мяты – дар Земле, —

Родился, встал, покинул ложе

И краткий век свой ищет путь во мгле…

Он – странник, меряет шагами

Восток и запад… вольно… А зачем?

Сгорает жизнь его, как пламя

И гасит свет живых его очей.

Горсть пыли, смесь воды и ветра,

Замешанных на пламени любви;

В ней жизни новое и ретро

Дорогою в грядущее легли.

Пульсирует по жилам наша кровь.

Она таит в себе надежду,

Смешалась прочно смерть в ней и любовь;

И пусть кощунствуют невежды…

Напрасно не прольётся никогда;

Прольётся – загорается звезда.

Она нам с неба шлёт надежду,

Что рай возможен на земле,

И свет его над миром брезжит,

О радости пульсирует во мгле.

И скажет наша огненная кровь

Что в людях будет, будет жить любовь!

II

Сеется время сквозь сито,

И вырастает слово,

тайной звучанья овито,

блещет одеждой новой…

Где-то в дорогах незримых

дремлет лунною ночью,

в клети, на мягкой перине,

станет крылатой речью…

Дальше, чем храм Соломона,

искрой летает в дали,

и вырвавшись из полона,

Звуки тёплыми стали…

Чирикнут, как птица на ветке:

«Ма – ма, мамочка, мама,

Есть в лепетанье детском

вечная в людях память…

III

Ночь на Купалу

По стихотворению белорусской поэтессы Ларисы Романовой

Горячо от звёзд нам

– просто парит,

под ногами

– огнище, от хвои дым,

челночек на небе

– счастье дарит,

Бог зеленоокий

– дивно правит им.

Лес вокруг,

колдун – трелистник светит,

Ночью мотыльками

расцвели цветы,

тайну заповедную

и трепет,

будем помнить в мире

– только я и ты.

IV

В таинственную чашу собираются звуки

пчелиных крылышек…

И пчелиная маточка снова, и снова, и снова

заполняет соты; в травене

– аж семь раз…

И кажется, что яблоня взлетает

вместе с ними – так пчёлы веселятся и гудят;

в серебре листьев, как ртуть,

растекается сказочный домик…

Хочешь в руки бери; на руках его

построят…

А когда весёлость пройдёт, могут ужалить,

защищая свои тайны.

Неожиданно вспыхнут удивительным Граалем…

крылышки пчёлки в полыхании зарниц…

Поп-старичок, за сотню лет,

Молитвой грешных поминает,