Алла Райц - Ритмы точки ноль. Сборник стихотворений

На дыбы встанет, как нанук 4 4 белый медведь, хозяин Севере – яз. эскимосов грозен,
сотворит айсберг шатуном, грёзой,
глыбу он в море, словно щепь, кинет,
с ней играть будет в ледяной стыни.
Веселее День, да чернее Тень.

Пролетит вихрем белый день, стает,
позовёт вечность пуночкой 5 5 или снежный подорожник, кругополярная птица, северный воробей , граем,
и беду чуя, бер 6 6 медведь – старорусский яз. бурчит тихо:
– Брат уйдёт с ветром, без него – лихо.
Заманила Тень во тенёта День!

Занялась вьюга, «баю-бай» спела,
Млечный путь краем подоткнул тело,
Спит ошкуй 7 7 белый медведь – яз. коми , слышит в забытьи ночи:
– Я вернусь скоро, ты смотри зорче.
Одолею Тень, я – могучий День!

Возгорю светом, лучше нет доли,
Золотым цветом заберу боли,
на крыле птицы принесу радость,
я приду чудом, подожди малость —
И увидишь свой северный день!

Новогодней ночью
На уснувший лес
Сыпал ангелочек
Серебро с небес,
Рисовал снежинки,
Лучики – стежки,
Призрачные льдинки,
Колкие снежки.
Прятал он секреты
под святым кустом 8 8 ясенец или «неопалимая купина» (народное назв.)
По замерзшим веткам
Бегал босиком…

Лишь угомонился
Ангел-зимогор,
Новый год явился!
Пробудился бор:
В праздничном наряде
Под морозный треск
Первый на параде
Армии Чудес!

На рассвете мне не спится,
Тушью черной на ресницах
День рисую невпопад,
Напеваю – «Снегопад…»

Тайный крест оконных рам
Шторы прячут – сонный храм.
Запах кофе, как набат,
Хлеба жаркий аромат…

И пощёчиной по лицам —
Ветер северной столицы!
В толкотне и суете
Утро, помни обо мне…

– Не смотри восхищенным взглядом,
Не дари жемчуга и лалы 9 9 драгоценный камень кроваво-красного цвета ,
Говорят, нам недолго рядом,
Нашептали: готовишь алый
Жар-костёр под босые ножки,
Под рогожу супружьей схимы;
Занесёшь надо мною вожжи,
Изгоняя из мест родимых…

Так Марена 10 10 или Морока – древнерусские имена зимы вела беседу с дорогим ненаглядным Ветром,
А сама, отдаляя беды, увивала снегами кедры.

– Разлюбезная ты, Морока, —
Отвечал ей родимый нежно, —
Наболтала про то сорока
Небылицы! – и обнял спешно,
Улыбнулся, и снежны шали
На небесные кинул окна,
Чтоб не видела, как дышали
За окошками знаки, сроки…

Ну, зачем открывать невесте, что четырежды в год женат он,
Знал, что сбудутся злые вести – отбивают сезоны такты.

Сотни Вёсен и Лет он бросил.
Срок придет – подожжёт Марену!
Из-за той, что зовётся Осень,
Остановится лишь на время…
Свет и тени в палитре хроник,
И рисует он в круге вечном,
Как любимых своих хоронит
И встречает их в подвенечном.

Ночь раскинет тучи низко,
Скалы скорбной чередой
К озеру подступят близко,
Возвышаясь над водой.
Там, безмолвием объятый, сонный мир вокруг лежит,
На пустынном побережье дева тайно ворожит,
Платье светится росой
Под распущенной косой…

К ней на зов при свете бледном
Птицы быстрые летят,
Облака за ними следом
Приведеньями скользят.
Крылья длинные раскинув, птицы кружат хоровод,
Их неясны очертанья в темноте глубоких вод.
От волны исходит холод,
Месяц волшебством размолот.

Блики лунные обмана!
Миражом – клубы тумана,
Кружит стая, бьется луч
Золотой из плотных туч,
И торопит, погоняет, – лебедь к берегу спешит.
С нетерпеньем чаровница луч волшебный сторожит,
Ветер вьется в волосах,
Сумрак прячется в глазах:

– Что ты, птица, мне пророчишь,
Время в клюве остром точишь,
Развлекаешься, дразня,
В бездну темную маня?
Не ответит чудо-птица, зачерпнет волну крылом,
В полумраке рассыпая брызги блеклым серебром.
Крылья серые парят,
Перья жемчугом горят.

Вот на берег протянулся
Луч, пред девой обернулся
Старым зеркалом, а в нём —
Образ милый, в окоём.
Вмиг узнала и с мольбою, головою преклонясь,
Что-то жарко зашептала, от виденья отстранясь.
Не утешит нежный друг!
Тьма сгущается вокруг…