Лидия Алексеева - Удивительные сказки бабушкиной бабушки Алёны

А сын пустился в путь-дорогу дальнюю,
От дома уходил всё далее и далее.
Бывал во многих он местах,
На горах, в оврагах и густых лесах.

Он искал цыган везде
Но пока не встретил их нигде.
Уснул как-то крепким сном,
Видит сутолоку в нём,

Угли чёрные вокруг
И проснулся сразу вдруг.
«Это верная примета.
Цыган встречу до рассвета».

В тот же день, вечернею порой,
Он слышит пенье за рекой.
«По всему – поют цыгане.
Может, конь мой в этом стане?»

Вот перебрался вплавь чрез реку,
Видит на поляне много человек.
Стал потихоньку наблюдать за ними
И увидел глазами своими

У костра цыганку молодую,
Да красавицу такую,
Что глаз отвести нет мочи.
Сверкают чёрные очи,

Звучит голос её звонко,
Будто песня жаворонка.
Улыбается задорно и лукаво,
Вот встрепенулась, словно пава,

Ручкой бубен подняла над головой,
В пляс пошла по круговой.
Глаз не сводит он с девицы,
Что порхает, словно птица.

Так и сидел, разинув рот, пока
Не схватили парня за бока.
Его скрутили, как ворону,
И привели к цыганскому барону.

Тот посмотрел на парня грозно
Испросил вполне серьёзно:
– Ты зачем сюда пришёл,
Потерял что иль нашёл?

Иль затеял сделать зло,
Иль тебя обидел кто?
– Да. Обидели меня.
Украли златогривого коня.

И это сделали цыгане.
Он, возможно, в вашем стане?
– Может быть, вполне и так,
Может, и попал к нам как.

Разберёмся завтра утром,
Обещание даю, не в шутку
В этот поздний звёздный час,
Отдадим, коль он у нас.

Но не думай, что так – даром.
Иль расплатишься товаром,
Или полным кошельком,
Иль послужишь пастухом.

– Денег нет, и нет товара,
Но есть рук здоровых пара.
Не испугать трудом меня,
Честь по чести отработаю коня.

– Тогда поешь, если голодный,
И иди в шатёр свободный,
Отдыхай там до утра.
Да и всем уж спать пора.

Вот вошёл в шатёр пустой,
Прикрыв полог за собой,
Тотчас он на сено лёг,
Но уснуть никак не мог.

Так лежал он, представляя,
Как цыганка молодая
Танцевала у костра,
Дожидаясь с нетерпением утра,

Её мечтал увидеть снова.
Чувство это было ново.
Только грезит будто он,
Вроде явь, а может, сон:

Цыган около стоит
И ему так говорит
Голосом загробным,
Жутким и холодным:

– Собирайся утром рано,
Убирайся прочь из стана,
Красу-цыганку позабудь,
А то станет скверно, жуть!

Она только лишь моя,
Не уйдёшь – убью тебя!
Страшен будет твой конец.
Говорю то я – мертвец.

Знай, у тебя увёл коня
Из-под носа – это я.
Ты хороший получил урок,
Мне же не пошло то впрок.

Ошибку роковую признаю.
Так я смерть нашёл свою
От острого татарского меча —
Меня убили скверные сплеча.

Коня забрали твоего
И в чужие земли увели его.
Покинь, несчастный, табор сам,
Жить тебе я здесь не дам.

Захохотав при этом жутко,
Он исчез – и не был будто.
Не понял, было это или нет,
Но уж близится рассвет.

Из шатра он рано вышел,
Топот конский, ржанье слышит.
Коней много в этом стане,
Все пасутся на поляне.

Есть немало среди них
Златогривых и гнедых,
Только нет коня того,
Что украли у него.

Нужно бы искать коня,
А не греться у огня,
Но запала цыганочка в душу,
Околдовала тело, сердце, уши.

Он желает её видеть,
Голос бесподобный слышать,
С наслажденьем смотреть в очи,
Что искрятся днём и ночью.

Позабыл про мать, отца,
Коня и злого мертвеца.
Каждый день, когда темнело,
Красотка танцевала, пела,

Так хороша и непорочна…
Только исчезала в полночь.
«Это что за наважденье?
Наберусь-ка я терпенья,