Лидия Алексеева - Удивительные сказки бабушкиной бабушки Алёны

Постепенно набирался сил,
А через месяц уж ходил.
Стал бегать, прыгать, закаляться,
И вновь спортом заниматься.

Вылечив родного брата,
Пришла пора ехать обратно.
И тогда сказал Максим:
– Отправляюсь я к царям моим.

Хоть и не хотелось расставаться.
Но куда было деваться?
На родителей оставил брата
И вернулся во дворец обратно.

Так с тех пор, из года в год,
При дворе Максим живёт,
Служит лекарем он царским,
С царевичем связан чувством братским.

Идут годы средь великих дел,
Но всему на свете есть предел.
Постарел со временем царь грозный
Да и заболел очень серьёзно.

Максим все знанья, опыт весь
Применял на совесть здесь.
Он старался так и сяк,
Но царь не поправлялся никак.

Оказалась бесполезной медицина.
От его болезни не нашлось вакцины.
Одно лишь средство оставалось —
Корнем жизни называлось.

До него добраться можно,
Но это очень, очень сложно,
Не погибнув по пути.
Ещё трудней – его найти.

Только чтоб царю помочь,
Максим пошёл в Купалы ночь
За корнем жизни чудотворным
Лесом страшным, лесом стрёмным,

Жизнь потерять свою рискуя,
На коварное болото Колдодуя.
Ночь была темным-темна,
Непроглядна и черна.

Ни луны, ни звёзд: «Во тьме
Как найти дорогу мне?»
В лес вошёл, ещё темней.
Но идёт он всё быстрей.

Слышит стоны, слышит гул,
Кто-то рядом с ним вздохнул,
Потом затопали, заржали,
Глаза злые засверкали.

Что ещё ждёт впереди?
Крест Максим достал с груди,
Поцеловал, прижав к губам,
Перекрестился трижды сам,

Прочертил себя вокруг
Тем крестом солидный круг.
Теперь, как не старались гады,
Этот круг им был преградой.

Так дошёл он до болота.
«Очень плохо видно что-то,
Но это горе – не беда»,
Светлячков набрал тогда.

При их свете отыскал
Корень жизни семипалый,
Положил в мешочек ладный
И вернулся в город славный.

Сварить зелье оставалось,
Невзирая на усталость.
Помыл, порезал корешок,
Сложил в глиняный горшок,

Прокипятил в воде заветный корень
Дал настояться суток трое,
Всё, как надо по науке,
Взял осторожно горшок в руки,

Тщательно отфильтровал в сосуд
И за чашей вышел. Тут
Проскользнул советник-гад
В сосуд этот вылил яд,

Да скорее – юрк за дверь
И, будто не спеша, теперь
По коридору удалялся.
В это время возвращался

В свою комнату Максим,
Хоть и не столкнулся с ним,
Но заметил, как, мелькнув,
Тот за угол завернул,

Но не придал этому значенья,
А в прекрасном настроении
Вернулся к прерванному делу
И продолжил его смело.

В чашу перелил настой
И, убрав сосуд пустой,
Поднял чашу золотую,
Пошёл в горницу другую,

Поклонился там царю:
– Государь, я вам даю
Напиток не простой,
А чудодейственный настой.

В ночь Купалы отыскал я
Корень жизни семипалый,
Приготовил, как положено
Да в книге тайн изложено.

Чтоб здоров и молод стал,
Осуши до дна бокал.
Но советник гадкий тот
Сразу выскочил вперёд:

– Зачем же рисковать так, царь,
Испытай сначала, государь,
Эту жидкость на собаке.
Слова лекаря, возможно, враки.

Принял царь его совет.
Кто знает, враки или нет?
Проверить же не помешает.
– Привести пса! – повелевает.

Собаку доставили больную,
Старую, слепую и глухую.
Из чашки несколько капель взяли,
Их проглотить собаке дали.

Тотчас же она завыла,
Всеми лапами забила,
Извиваясь, зашипела
И в мученьях околела.

В жутком гневе царь вскричал:
– Ах, мерзавец, ах, нахал,
Ты решил сгубить меня?!
За это я казню тебя!