Анатолий Белов-Пошехонский - Пасынок звёзд. Мир на верёвке

Жизнь вошла в крутой поворот:
Проливали кровь за народ.
Был за красных дед,
Был за белых дед…
Плакала Россия от бед.

Не могли они вместе жить,
Их смогла лишь смерть примирить.
Вот один убит,
Вот второй убит,
А вокруг Россия горит…

Много с той поры лет прошло,
Много с той поры утекло
Не воды простой —
Кровушки людской,
Но не знает сердце покой…

В этот день шла война, горело всё вокруг.
Я был пьян без вина, и умирал мой друг.
Грянул взрыв, как гроза, и он весь мир объял,
Друг смотрел мне в глаза и тихо прошептал:
– Суки!..

Я вернулся домой уж не таким, как был:
Днём – как все, как живой, а ночью водку пил.
А когда шла гроза, от боли я кричал,
Не забыть те глаза и, как он, прошептал:
– Суки!..

Я сегодня узнал: опять пришла война.
Телевизор сказал, что это – их вина!
Целый день о войне он продолжал мне врать.
Вдруг я понял, что мне на это наплевать…
– Суки! Убили душу мне!..

Пусть не мне воевать, заботы – не мои,
Но вернулось опять всё на круги свои!
Снова бред по ночам и снова друга стон,
Взгляд прикован к очам, и вновь шепчет мне он:
– Суки!..

Птица-день опустилась на землю несмело,
Озарила собою полмира и вдруг —
Песню радости, песню движенья запела
О великом Ничто, где сансары вращается круг.
Что мы есть – шум дождя или капля на ветке?
Мы растём, как трава, кто-то – вверх, кто-то – вниз.
Мы неистово мечемся тиграми в клетке
И сгораем в огне, исполняя чей-то каприз.

Птица-ночь опустилась на землю несмело,
В темноту окунула полмира и вдруг —
Мне печальную песню покоя запела
О великом Ничто, где сансары вращается круг.
Что мы есть – отражение в Зеркале мира,
Сон во сне, миг сознания, призрачный свет,
Тень богов в обрамлении ложных кумиров,
В песне птицы ночной – последний куплет?

Птица-рассвет опустилась на землю несмело,
Словно Феникс из пепла, раскинула крылья и вот —
Песню светлой надежды над Русью запела,
Пробуждая для жизни случайно заснувший народ.
Кто мы есть – соль земли и великие гои?
Или грязь и влачащие цепи рабы?
Иль продажные твари и веры изгои,
Или внуки богов и творцы великой судьбы?
Кто мы есть?..

Кто он такой – мой друг Поэт,
Что пишет нам, не уставая?
Какая Сила колдовская
В него вложила слов куплет?

Он слышит то, в чём мы глухи,
Он видит там, где мы слепые.
Глубины бороздит любые,
Когда творит свои стихи.

Кто он такой, что смог сказать
И сделать алфавит твореньем!
Его читая озаренья,
Способны мы вдруг зарыдать!

Способны мы вдруг улыбнуться
И закричать, и замолчать,
И жизнь по-новому начать,
Лишь стоит строк его коснуться.

Им говорит, наверно, Бог, —
Такою меткой он помечен.
Ведь он умрёт, но будет вечен
Однажды изречённый слог!

Легко ли быть, мой друг, поэтом,
Вместить сто жизней в жизнь одну —
И осень, лето и весну —
И просто жить ещё при этом?…

Ночь. Луна отражалась рекой,
Рвала душу и забирала покой,
Мстила за день, как за любовь,
И разбивала в кровь!

День угасал. В преддверии тьмы
Я замерзал, ожидая зимы.
Я выживал себе на беду
В белом лунном бреду!

Крики в ночи, ночь без конца.
В лицах друзей не вижу лица.
На этом пути не горят фонари.
Как далеко до зари!

Шаг осторожный по тонкому льду.
Брезжит рассвет. Дойду – не дойду?
Вся моя жизнь – яростный стон!
Снова кошмарный сон…

Матушка моя, Россия, ты – больна.
Как же мне тебя, беспутному, спасти?
В тот момент, как ты сошла с ума,
Был я пьян и не помог. Прости…

Да и как мне, глупому, спасать?
Из-за моря доктора позвал.
Доктор мог лишь языком болтать
Да пиявки ставил – кровь сосал…

Но тебе всё хуже день за днём,
А «доктора» живут здесь, как свои!
Жрут да пьют, балуются с огнём,
Что им, гадам, горести твои…

Протрезвел я, глянул, а кругом
Кровососов стало – пруд-пруди!
Чад своих всё учат за бугром,
Как нам, тёмным, выправить мозги?..

Старый русский всю жизнь, надрывал свой живот,
На фронтах и на стройках работал, и вот —
Подошёл незаметно и к пенсии срок,
На заслуженный отдых пора вам, дружок.
Раз пора – так пора, заслужил – отдыхай,
Городи огород да картошку сажай.
Но пришла «Перестройка», всем дала нам урок…
Остальное, мой друг, ты прочтёшь между строк.