Геннадий Шпаликов - Я шагаю по Москве

В январе уже тепло,
И пускай мороз, но солнце
Посылает божий стронций
На оконное стекло.

Прижимаюсь лбом к стеклу,
Рожей радуюсь теплу!

Мимозу продают у магазина,
Голуби в небе —
не знаю чьи,
И радужно сияют
от бензина
Лиловые
московские
ручьи.

Все трезво. На Охте.
И скатерть бела.
Но локти, но локти
Летят со стола.

Все трезво. На Стрелке.
И скатерть бела.
Тарелки, тарелки
Летят со стола.

Все трезво. На Мойке.
Там мост да канал.
Но тут уж покойник
Меня доконал.

Ах, Черная речка,
Конец февраля,
И песня, конечно,
Про некий рояль.

Еще была песня
Про тот пароход,
Который от Пресни,
От Саши плывет.

Я не приукрашу
Ничуть те года.
Еще бы Наташу
И Пашу – туда.

На скамейке аэродрома, – Я – дома.
Домодедово – тоже дом.
А чужие квартиры – лиры,
И скамейки – они квартиры,
Замечательные притом.

Я обожаю пропадать,
В дома чужие попадать,
С полузнакомыми сидеть,
В их лица праздные глядеть.

Скамейки бывают печальные,
Зеленые, снежные, спальные.
Скамейки бывают из кожи, —
Из кожи – они подороже.
Скамейки бывают из жести, —
Но тело и душу уместят.

В Домодедово – красиво,
Домодедову – спасибо.

Все лето плохая погода,
звучит этот вальс с парохода
над пляжем, над шлюзом, над домом
и Тушинским аэродромом.

А в Тушине лето как лето,
и можно смотреть без билета,
как прыгают парашютисты —
воздушных парадов артисты.

То в поле они пропадают,
то в речку они попадают,
тогда появляется катер
с хорошим названьем – «Приятель».

На катере ездят все лето
спасатели в желтых жилетах,
спасатели дукш неразумных,
раздетых и даже разутых.

Татарово, я не ревную
ту лодку мою надувную,
то лето, ту осень, те годы,
те баржи и те пароходы.

Татарово, я не ревную
погоду твою проливную
и даже осенние пляжи,
любимые мною пейзажи.

Все неслышней и все бестолковей
Дни мои потянулись теперь.
Успокойся, а я-то спокоен,
Не пристану к тебе, как репей.

Не по мне эта мертвая хватка,
Интересно, а что же по мне?
Что, московская ленинградка,
Посоветуешь поумней?

Забываю тебя, забываю,
Неохота тебя забывать,
И окно к тебе забиваю,
А не надо бы забивать.

Все давно происходит помимо,
Неужели и вправду тогда
Чередой ежедневных поминок
Оборачиваются года?

Вчерашний день погас,
А нынешний не начат,
И утро, без прикрас,
Актрисою заплачет.

Без грима, нагишом,
Приходит утром утро,
А далее – в мешок —
Забот, зевот… И мудро

Что утро настает,
И день не обозначен,
И ты небрит и мрачен.
Светлеет. День не начат,
Но он пешком идет.

Далеко ли, близко
Прежние года,
Девичьи записки,
Снов белиберда.