Проснусь с утра, глаза открою,
И окна настежь, на рассвет.
Не наглядеться красотою,
Мне утро дарит чудный свет!
И запах сладостный цветенья,
И цвет черемухи моей,
Подарят сердцу наслажденье,
Печаль разгонят зимних дней.
Чуть погодя и буйным цветом,
И запах сладкий по земле,
Вновь зацветет в начале лета,
Сирень, как сказка на земле.
Потом жасмин своим цветеньем
Благоухающих цветов,
Навеет чудные мгновенья,
Подарит свет любовных снов.
Кругом цветы. Моя Молога
И сосны, Родина моя!
Ведут в Максатиху дороги,
Зовут меня в мои края.
Туда, где в поле цвет красивый,
Где иван-чай и васильки.
Их цвет небес, глубокий синий,
Напомнит прошлые деньки…
Там одуванчик мой любимый,
Чей желтый цвет и меда вкус,
Не сможет видеть лишь ленивый.
К утру стоит, в пуху весь куст.
Стоит в цветах моя Россия,
В лугах, садах и в городах.
Ну что-же может быть красивей,
Чем просто Родина в цветах?
Инквизицией плененный,
Заточенный в кандалы,
Рядом стражник. Отрешенный
Пленник плелся весь в пыли.
Люди падали в колени
И крестились на земле.
Страшен был лицом тот пленник,
Шрам глубокий на челе.
Во дерюге сальной, рваной,
В волдырях, как прокажен,
На боку зияла рана,
На главе был капюшон…
В монастырь, как на забаву,
Как зверушку на цепи,
Покуражиться на славу,
«Прокаженного» вели.
Издан был указ в то время,
Всех горбатых и кривых,
Отловить и сжечь как бремя,
Что-б не видеть больше их…
Этот был последний вроде,
Долго бегал по горам.
Отловили на дороге,
Пробирался ко дворам…
Пропадала там скотина,
Может зверь, а может нет.
Вот поймали, образина
Понесет за все ответ…
Собралась толпа большая,
В монастырском, во дворе.
Ждут когда там порешают,
Дать оценку о вине.
Порешили сжечь юрода,
Приковали ко двору.
Полетели из народа
Камни в голову ему…
Палки быстро натаскали,
Разожгли костер вокруг,
Спицы в ноги навтыкали,
Что-б не смог сбежать он вдруг.
Запылало костровище,
Пламя свечкой до небес.
Вдруг донесся из кострища
Стон, что был как глас с небес…
Хлынул дождь на грешну землю
И потоками залил,
Тот костер, они не внемли,
Кем-же тот юродив был…
С треском лопнула одежда
И на суд людей вокруг,
Распахнулись белоснежно,
Крылья ангеловы вдруг.
Под дерюгой он скрывал их,
Что-б не знали кто был он.
Шел к горбатым, он искал их,
Что-б помочь обресть свой дом…
Громогласным гласом трубным
Ангел к небу вдруг воззвал: —
Для чего мне эта служба,
Ты зачем меня послал?
Где те люди, что спасеньем,
Вознуждались от тебя?
Как найти их, как теперь я,
Помогу найти тебя?
Ведь те люди, что ты создал,
Убивают все вокруг.
Если кто-то не опознан,
Значит он твой враг, не друг…
Что ты создал, что за звери?
Не похожи на тебя!
Ты сказал что в людей веришь.
Только верят-ли в тебя?
В небе только гром раскатом…
И шипенье, будто вздох…
Оглядел печальным взглядом,
Внес большой переполох…
И взлетел, расправив крылья,
К небесам, где жил всегда.
А монахи руки мыли,
Под дождем, лилась вода…
Так не поняли ведь люди,
Что тогда произошло.
До сих пор горбатых судят.
Так до них и не дошло!
Нарисуй художник небо,
Голубое, с облаками.
Чтобы люди улыбались,
Небо трогая руками.
Облака чтоб шевелились,
Если дунешь ненароком,
А потом гонимы ветром,
Отдалялись чтоб далеко.
Нарисуй художник птицу,
Что парит свободно в небе.
Улыбались чтобы лица,
Тех кто слышит ее пенье.
Чтобы слушали притихнув,
Чтоб стояли и молчали.
Чтоб к картине той привыкнув,
Уходили без печали.
Нарисуй художник море,
Чтобы волнами бурлило.
Чтобы дети в нем купались,
Чтоб дельфины плыли мимо.
Чтобы люди загорали,
Круглый год, под солнцем южным
Чтобы фрукты созревали,
Чтоб потом их съели дружно.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу