Саша Баренц: Песни нищих ангелов. Стихи

Легкими взмахами крыльев ажурных
На небесах золотисто-лазурных,
Белым чернилом густых облаков,
Вязью старинной загадочных слов

Ангелы пишут на небе сонеты,
Грустные песни, баллады, стихи.
Ветер-бродяга их носит по свету,
Но не прочесть ни единой строки.

Мы не увидим над нашим окном
Горних куплетов, размытых дождем.
Птицы щебечут в сияньи рассвета
Стройные рифмы небесных куплетов.

Cвищут пичуги пророчеств катрены,
Чьи предсказанья для мира бесценны,
Тянут протяжную грустную трель,
Скерцо негромким им вторит капель.
Но не постичь херувимов творений,
Небо нам застит огонь вожделений.
Бедным созданьям суетного мира
Не разгадать откровенья эфира.

Ангелы пишут на небе стихи.
Нам прочитать их мешают грехи.

Ночь накрыла старый город
Черным бархатным беретом,
У камина мудрый Воланд
Сонно морщится от света.
За окном крадется полночь,
Сердце бьется в такт курантам,
Страх, как порванная помочь,
Тащится за старым франтом.
Черно-белой Маргарите
Все равно и все едино,
Бал несется по орбите
Как безумная машина.
Мастер, Мастер, по Москве ли
Ты бредешь, или дороги
Дальней пыльной Галилеи
Больно ранят твои ноги?
Нечисть мчится в дикой пляске —
Для нее сегодня бал,
Но не скрыть под новой маской

Люциферовский оскал.
И не скоро над планетой
Засияет утра свет:
Петуха, певца рассвета,
Черти съели на обед.
Будут снова все несчастья,
Все как сотни лет назад:
На Голгофу взойдет Мастер,
Руки вымоет Пилат.
Но пройдя весь путь твой крестный
Через муки, боль и кровь,
Защитит тебя от бездны
Смертной женщины любовь.
Ночь накрыла старый город
Черным бархатным беретом,
Над страной летает Воланд
Мрачной призрачной кометой.

Мне б испить из колодца двора,
Там, где дождь льет и льет до утра.
Горстью вычерпать стылый туман,
Бередящий боль нажитых ран.
Зачерпнуть кружкою, как молоко,
Озерца луж, в которых окно
Отражается желтым разводом,
И фонарь, и луна с дымоходом,
Заключенный в решетку проезд
И забитый навеки подъезд.
Потянуть тот коктейль краем губ
По соломинке цинковых труб,
Чтоб прожить эту стылую ночь,
Чтоб постылый ноябрь превозмочь.

Осенних скрипок долгий плач
Мне ранит сердце негой томной,
И ветер, призрачный палач,
Стучится в дверь души бессонной.

Воспоминаньями томим,
Я дни прошедшие листаю
И плачу, вместе с ветром злым,
Как лист опавший, улетаю.

Острые уши и дымчатый хвост,
Глаз плутоватых зеленая пара,
Гибкое тело и розовый нос,
Лапы, усы – неужели вам мало?

Тихо играя былинкой пушистой
И, растянувшись на мягкой траве,
Медленно воздух вдыхает душистый
Кошка, что бродит сама по себе.

Пламя свечки и камина
Тусклым отблеском карминным
Отражаются в окне,
Где Пьеро и Коломбина,
Взявшись за руки картинно,
Распластались на стекле.
В старых залах длинных, длинных
Много долгих лет подряд
Дам прекрасных на картинах
Глаз надменные маслины
Зачарованно блестят.
В древнем замке в тихий вечер
Замедляет время бег,
Но минута за минутой
Осыпается подспудно
Казановы пышный век.
На проселки и поместья
Осень в кружеве созвездий
Опустила неспеша
Волны странных океанов —
Дымных, призрачных туманов,
Свежей влагою дыша.
Непроглядна тьма ночная,
Лишь у сов не угасая
Ярко светятся глаза,
И ворон чернильных стая
В гуле ветра опадает
На Богемские леса.