Евграф Ророк: Собрание сочинений: Первый очерк

Но аппетиты славы,
не утолить без края меры.
Так гордость он познал.

Когда пришёл к нему больной
Его он отослал,
Ибо народ паршивца не узнал

И в след крича, не унимался врач.
– Иди отсюда, старый ткач.
Тебя лечить мне нету браво!

Сапог – брезгливая награда,
С твоей гнилой ноги не надо.
Упейся яда! Слышишь? Душу не трави.

Так отправлялся мастер умирать,
Ползком, ему уже не встать,
От жизни толка не видать.

Увидев это, люд мирской
Сослал паршивца на покой,
Изгой теперь любой!

Не знатен, не богат
– Уйди долой,
покаместь я не злой!

Лечить, творить,
рискнули те,
что были прокляты везде.

С тех давних пор
Прозвали их
Так гордо: «лекари», из них…

Убийцы! Слог мой не затих!
Хоть есть и те, что клятве до сих пор верны,
Сомненье гложет: надолго ль преданы они?

Безликое стадо, безликим осталось,
Пастись отказалось, избрала царя.

Блеет стадо, как оказалось,
Царь у людей не в почёте затей!

Орда восстаёт, к хозяевам прёт,
Гомон несёт, семя опалы взрастёт.

Порочные души зверья, как муравья
Прут, несмотря на порядок жилья.

Скот тот в дом заходил, хозяин бранил,
Но голосом первый из стада заговорил:

– Диктатор, владелец, себя не забыл,
Смотрите, он золотом пол устелил.

Питаясь дарами, всех нас позабыл,
А кормит лишь трижды, вот так дорожил.

Не мы ли снабжали его,
Питали, одели и не забыли, согрели!

А что же для нас он сделал сейчас?
Да, вшей удалил, да и обрил.

Но думаю я, что делал он всё для себя!
Из нашей же шерсти соткали ковры?!

По правде, о злате не мог говорить.
По сути, его никто не видал! Но он же сказал!

Значит, знает о чём говорит.
Судачут, он прав! Так велит наш звериный устав!

А господин, всё стоит, окружён,
Потуплен лишь взор, звериное множество в нём.

Пол же скрепит, много звериных копыт,
Стучат и стучат, весь дом обрушить грозят.

Собрался тогда человек оставить взбешённых навек,
Но снизойдя, покинул на время, щадя.

А царь средь зверей тот баран,
что деспотом был и славы желал.

Потом говорил, что прогнал,
Чуть рога не сломал!

Так продолжалось бесчинство зверья,
Прошло лишь два дня.

От голода бедные взвыли,
И небо просили, послать не царя,

А человека, что кормит всегда
И поит от брюха стада.

Услышал мольбу человек
И возвратился теперь для опек.

И видит такую беду,
Что можно придумать только в бреду.

Царя уж казнили давно
«Построить свободу, раздать всем зерно!»

Но равные доли, увы, не равны,
Есть те, кто сильнее умом всех других.

Коррупция в бале зверином, ведёт
– Построим свободу и мир, – Совет говорил.

И слышит такие же речи
Хозяин, что был в воротах замечен:

– Мы ведь могучие звери!
Прогнали двуногих, отяготели?

Сказал из Совета один, едва не рыча:
– Построим мы мир для себя!

Минули ещё пару дней
И вновь воротится, решил человек.

Теперь же земля без зверья,
Где демократия – там болтовня.

Ведь голод не внемлет
Брехня, есть брехня,

Она не съедобна!
Пустынна земля!

Неприкасаемых есть каста,
поныне их врачами нарекли.
Увы, они лечить могли,
за это и тянули… Короли!

Подумали о бедных?
Какой там… Каждый о себе!
Всё, продолжая говорить:
Мы нищие и в этом дне.

Карету золотую,
в кредит мы взяли, на века.
А замок в небесах,
мерещится у вас в глазах.

А то, что просим мы награду
за труд не лёгкий свой.
Должно быть стыдно существам,
ползти не нам, далече к вам.

Одна ведь цель важна для нас:
избавить вас от всех страстей,
от денег, и дурных идей,
что мы лечить, по сути, не сильны.

Корить могли за прошлые грехи.
Мол «частная» сейчас, всё те же лица.
Там и тут… они лопатами гребут.
Что в гос. больнице? За эти деньги не сравнится.