Дмитрий Гаранин - Между серпом и молотом. Ископаемые стихи (1978-89)

Скрипит снежок под грузом кирпичей

И источает запах лыжной мази

Квадратны кирпичи!

Давным-давно гончар

Случайно перепутал

Квадрат и круг, и получил кирпич

Да здравствует чудак!

Всё больше кирпичей. Горячие ещё

Они идут сюда с кирпичного завода

Треща калёными боками на морозе и спеша

Занять свои места в театре кирпичей

Люблю я кирпичи! Морозною зимою

Приятно о кирпич погреть глаза и руки

Гораздо лучше, если много кирпичей

Кирпич на кирпиче

Уж солнце на закате

Алеет снег в камине кирпичей

Всухую сложены – шершавость их скрепляет

Так повелось давно

Кирпич на кирпиче

Всё было кончено. Развалины

Ещё дымились на морозе,

И клубы пыли оседали

В лучах рассвета бледно-розовых.

И открывалась панорама

В нелепом хаосе и крене —

Вчерашний день на куче хлама

Домов, упавших на колени.

И отрывая взгляд усталый

От камней бывшего жилища,

Мы думали, как нужно мало,

Чтоб обрести свободу нищих.

И в свете солнца деловитом

Мы распрямлялись и теплели,

И мир вокруг стоял открытый

Для новых встреч и новоселий.

Он простирался в бесконечность,

Как будто радуясь вопросам

О близком будущем, и вечность

В запасе дней гляделась просто.

И смолк застенчиво приёмник,

На ремешке болтаясь зябко —

В слепящий снег полей огромных

Шли люди, нахлобучив шапки.

* * *

За далью даль открылась вдруг.

Мы поняли, что всё вокруг,

Как обветшавшая картина,

Зияет дырами сквозными

И расползается по швам.

И сразу ясно стало нам,

Что всё вокруг уже прозрачно,

И провалиться мы должны

До самой дальней глубины,

И что трещит и гнётся сук,

Где мы сидим так неудачно.

И вот – сорвались. В суете,

Средь хороводов в пустоте

Воздушных бабочек летим

И приземляемся на воле,

Где не стареет коммунизм,

Где простодушный механизм

Сверкая пляшет на просторе

И расцветает новый изм

У края голубого поля.

Молодой наставник молодежи

В свете возрастающих задач

Был для протрезвления положен

На коробку ржавых передач.

А потом, свалившись кособоко

У ноги токарного станка,

Он сознал – Ведь новая эпоха

Уважает передовика!

Вкруг него ученики толпились,

И вздыхал смиренно бригадир,

И глаза слезою озарились,

Преломившей в радугу весь мир.

Мы шли сторицею отдать кровавый долг

Тем, кто доцарствовал до самого конца

И лишь теперь растерянно умолк —

Подлец, предать готовый подлеца.

Мы шли в открытую, спеша спуститься с гор.

В один поток сливались, как ручьи.

Все понимали, что окончен спор.

Со всех застав бежали палачи.

И вот последний из последних дней

Упал на плешь пристрелянных равнин,

И нам открылась цитадель цепей

И скотный двор порабощённых спин.

Дала дорогу сгнившая стена,

Когда вперёд мы бросились, как залп.

Крича от ужаса, не отрезвев от сна,

Кидали улицы нам под ноги асфальт.

И вот толпа заполнила дворец —

Всех от начала гнусностей оплот,

И каждый сам увидел наконец,

Что здесь давно никто уж не живёт.

Мы заселяли старые дома

И собирали в кучи всякий хлам,

И поклялись, как делают всегда,

Искоренить насилье и обман.

Над просторами Сибири

Новый день

Бьёт четыре

Всходит солнце над снегами

Над плетнями деревень

Поднимается

В замёрзшие окошки

Колотит

Открывайте!

Из открытой двери

Пар валит

Человек выходит

Там ночуют люди

И храпят

Он в лучах горящих

Напаскудит

И пока —

Назад

Когда качнулся пол

И поползли мосты;

Проспекты испугав,

Словно пески, пусты,

Газеты вышли в день,

Который возвестил

Во все концы земли,

Что нету больше сил

Историю влачить,

Куда ни я, ни ты..

И оборвалась нить

Над гранью пустоты;

Когда поехал вниз

Устоев эшелон,

И новый день в огнях,

В пыли, пророча сон,

Опутывал зенит

Над нашей головой

И ужас нарастал,

Как в древности, простой,

Когда поверить в явь

Уже никто не мог,

Мы знали, что весы

Уравновесит Бог.

I

Здесь находился город.

Дальше виднелось поле.

Всюду кружили дороги