Александр Авербух - Свидетельство четвертого лица

мы за тобой а ты под небо
ты был так коротко что не был
а мы
что мы?

за твой хватилися подол
который год мусолим валидол

соколик наш
достопочтенный идол
душистый в мякоть нежную укол

вернись и будь за нас
чтоб косточки и хлыстик и компа́с
(у нас свои на то похеренные виды
свои хлеба —
божественный заквас)

мы обещаем деннонощно
быть ванькой-встанькою прилежным
таёжным звонарем дотошным
настилом под тобой валежным

к вечерне праздничной гуськом
подтягиваться — хмырь с васьком

и петь тебе, нутро поджав
за во́рот слово запрокинув
чтобы божественна вожжа
зудела душную мякину

а ты паришь и душу травишь
а мы стоим — пивко взасос
судьбы раскинутой вразброс
сжимаем тонкую оправу
уходим резко под откос

исус
мой брат родной
любимый мой
под балдахином
вздрогнет
и
витает

горячечного ворса
розовый божок

развёрнутого торса
вытрублен в рожок

приятный жар
в холодный пирожок

малиновая ягодка
святая

всем знамо —
здесь он
козочек пасёт
горячей иволгой
весь в обмороке
ночи
воздух опрокинув

поёт
младенец

дух превечный в клювике
несёт
в небесную снуёт мякину

божественно закатывая очи

тебя милок тотчас заговорит

волной пунцовой сашу
защекочет

жжёт жемчуг
семени
сосуд
божественный

где голос высотой вздымает купола́

журчащим именем
рассеянным

несут
толкая вверх себя
колокола

но у меня ни званья
ни кола

сверкает звеньев

надо мной
рассе́ченный
тяжёлый воздух

гласа
тяжкий кнут

о

господи

на мне

тебя пускай
распнут!

веришь ли это опять слова
мятой памяти карусель
голос растерянно-угловатый
одно за другим просеивает

только зажмурься и не кричи
пока из-под воды вода
как воздушные кирпичи
льется в телефонные провода

алло алло за жабры берёт
наше несчастье и садится за горы
ну и пусть. не горюй. книжное чужое старьё
примеряй оно стало давно нам впору

впусти его пусть обживается и растет
наш мессия — битый избранник
пустых комнат
вот-вот пестрый костер
очнётся и о нём крылья расправит

нет проснись о садах
о душе сонных ваз
в руце божьих затей
мутный яблочный сказ
там красивый янтарь
на гирляндах рябых
в этот мерзлый январь
весь в святых запятых
окуни меня здесь
чтоб дышать и робеть
где хрустальный зевес
мой грудной воробей

выйду на балкон
и дерево бросится на меня

света случайный поклон
тишину наклоня
упрётся лбом
в кирпичные стены
в дом растрепанный
ушедший в себя по колено

соседи смотрят футбол и свистят
слюнявые голоса их блестят
не решаются выйти наружу
в ночи жаркую лужу

в чащу причин
где просветов духота
разбивается о лучи

не говори как рыба глотай
опрокинутый навзничь воздух
и кури его
и кури
пока в темноте не расступятся лунные гнёзда
сердце мое пепельницей
не задымит внутри

эта тишина вокруг
пустые слова
которые не вяжутся никак
закупоренные изнутри не подступиться
ты попробуй пройди по кладбищенской дороге
сверкающей желтизной зубов
эта речь утопит тебя
в непроходимой грязи
ты только заговори
о чем ты с ними заговоришь
когда ни слова
а только окаменевший рот пустит нитку слюны
литое сердце поговори о нём
как раз плюнуть

леденцами оглоданного золота
сбилось подъязычной метелью
мается разговаривает волоком
помоги мне выговорить нательным