Саша Черный: Стихи

И кактус мой - о, чудо из чудес!Залитый чаем и кофейной гущей, Как новый Лазарь, взял да и воскрес И с каждым днем прет из земли все пуще. Зеленый шум... Я поражен, "Как много дум наводит он!"

Уже с панелей слипшуюся грязь, Ругаясь, скалывают дворники лихие, Уже ко мне зашел сегодня "князь", Взял теплый шарф и лыжи беговые... "Весна, весна! - пою, как бард, Несите зимний хлам в ломбард".

Сияет солнышко. Ей-богу, ничего! Весенняя лазурь спугнула дым и копоть. Мороз уже не щиплет никого, Но многим нечего, как и зимою, лопать... Деревья ждут... Гниет вода, И пьяных больше, чем всегда.

Создатель мой! Спасибо за весну! Я думал, что она не возвратится,Но... дай сбежать в лесную тишину От злобы дня, холеры и столицы! Весенний ветер за дверьми... В кого б влюбиться, черт возьми? [1909] Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

АМУР И ПСИХЕЯ Пришла блондинка-девушка в военный лазарет, Спросила у привратника: "Где здесь Петров, корнет?"

Взбежал солдат по лестнице, оправивши шинель: "Их благородье требует какая-то мамзель".

Корнет уводит девушку в пустынный коридор; Не видя глаз, на грудь ее уставился в упор.

Краснея, гладит девушка смешной его халат, Зловонье, гам и шарканье несется из палат.

"Прошел ли скверный кашель твой? Гуляешь или нет? Я, видишь, принесла тебе малиновый шербет..."

- "Merci. Пустяк, покашляю недельки три еще". И больно щиплет девушку за нежное плечо.

Невольно отодвинулась и, словно в первый раз, Глядит до боли ласково в зрачки красивых глаз.

Корнет свистит и сердится. И скучно, и смешно! По коридору шляются - и не совсем темно...

Сказал блондинке-девушке, что ужинать пора, И проводил смущенную в молчаньи до двора...

В палате венерической бушует зычный смех, Корнет с шербетом носится и оделяет всех.

Друзья по 1000 койкам хлопают корнета по плечу, Смеясь, грозят, что завтра же расскажут всё врачу.

Растут предположения, растет басистый вой, И гордо в подтверждение кивнул он головой...

Идет блондинка-девушка вдоль лазаретных ив, Из глаз лучится преданность, и вера, и порыв.

Несет блондинка-девушка в свой дом свой первый сон: В груди зарю желания, в ушах победный звон. [1910] Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

ЖИЗНЬ У двух проституток сидят гимназисты: Дудиленко, Барсов и Блок. На Маше - персидская шаль и монисто, На Даше - боа и платок.

Оплыли железнодорожные свечи. Увлекшись азартным банчком, Склоненные головы, шеи и плечи Следят за чужим пятачком.

Играют без шулерства. Хочется люто Порой игроку сплутовать. Да жутко! Вмиг с хохотом бедного плута Засунут силком под кровать.

Лежи, как в берлоге, и с завистью острой Следи за игрой и вздыхай,А там на заманчивой скатерти пестрой Баранки, и карты, и чай...

Темнеют уютными складками платья. Две девичьих русых косы. Как будто без взрослых здесь сестры и братья В тиши коротают часы.

Да только по стенкам висят офицеры... Не много ли их для сестер? На смятой подушке бутылка мадеры, И страшно затоптан ковер.

Стук в двери. "Ну, други, простите, к нам гости!" Дудиленко, Барсов и Блок Встают, торопясь, и без желчи и злости Уходят готовить урок. [1910] Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ЛЮБОВЬ На перевернутый ящик Села худая, как спица, Дылда-девица, Рядом - плечистый приказчик.

Говорят, говорят... В глазах - пламень и яд,Вот-вот Она в него зонтик воткнет, А он ее схватит за тощую ногу И, придя окончательно в раж, Забросит ее на гараж Через дорогу...

Слава богу! Все злые слова откипели,Заструились тихие трели... Он ее взял, Как хрупкий бокал, Деловито за шею, Она повернула к злодею Свой щучий овал: Три минуты ее он лобзал Так, что камни под ящиком томно хрустели. Потом они яблоко ели: Он куснет, а после она,Потому что весна. 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.

ПОД СУРДИНКУ Хочу отдохнуть от сатиры... У лиры моей Есть тихо дрожащие, легкие звуки. Усталые руки На умные струны кладу, Пою и в такт головою киваю...

Хочу быть незлобным ягненком, Ребенком, Которого взрослые люди дразнили и злили, А жизнь за чьи-то чужие грехи Лишила третьего блюда.

Васильевский остров прекрасен, Как жаба в манжетах. Отсюда, с балконца, Омытый потоками солнца, Он весел, и грязен, и ясен, Как старый маркёр.

Над ним углубленная просинь Зовет, и поет, и дрожит... Задумчиво осень Последние листья желтит, Срывает, Бросает под ноги людей на панель... А в сердце не молкнет свирель: Весна опять возвратится!