Хор «сирот»:
Хуже не бывает,
Чем в краю далеком,
Где кручина злая
Бродит одиноко.
Бродит грусть-кручина,
Ну а с нею вместе
Девица-дивчина
Напевает песню.
У нее ни маты,
Ни отца нема е.
Муж пошел в солдаты,
Хуже не бывает.
Обломились ветки
С белыми цветами.
Будут ее детки
Тоже сиротами.
Будут петь-молиться,
Свечки задувая.
Ах, печаль-сестрица,
Хуже не бывает!
Остап:
А что ж они стоят, как приведенья,
На чьи страданья тягостно смотреть?
Неужто в вашем божьем заведенье
И не на чем со вкусом посидеть?
Альхен:
Отчего же? Я бы стульчик предложить вам смог.
В красном уголке стоит он ситчиком отделан.
Остап:
А я, кстати, и не видел красный уголок.
Как с пожарною охраной обстоит в нем дело?
Альхен:
Милости прошу вас в красный уголок,
В красный уголок, в красный...
Здесь у нас находится хоровой кружок...
Остап:
Хоровой кружок - прекрасно!
(Альхен и Остап проходят в красный уголок. Паша Эмильевич в то же самое время крадет стул.)
Альхен:
Все, что есть у меня – это музыка,
Это радость, вплетенная в ноты.
Все, что есть у меня – это музыка,
Что дает ощущенье полета.
Я готов ради музыки будущей,
За которую все мы в ответе,
Оставаться в портянках и в рубище
И продать все, что можно на свете.
Остап:
А, кстати, товарищ завхоз, где ваш стул, который, говорят, еще от старой обстановки остался?
Альхен:
Да, продать все, что можно и с хором
Наделенных талантом людей
Отправляться в гастроль по просторам
Необъятной отчизны моей!
Остап:
Отправляйтесь с гастролью смелее,
Чтоб искусством весь мир покорить
А потом, чтобы спеть на Бродвее,
Как прекрасно в стране этой жить!
Хор старушек:
Смелее в путь скорее надо ехать,
Волнует грудь предчувствие успеха...
Остап:
Конечно, в путь смелее поспешите,
Вот только стул сначала покажите!
Альхен:
Чтоб искусством весь мир покорить –
Ради этого стоило жить!
Даже, если душа нарывает,
Лучше этого и не бывает!
Хор старушек:
Лучше не бывает,
Если в доме нашем,
Окна раскрывая,
Зорька в небе пляшет.
(В это время Паша Эмильевич через окно «сплавляет» стул отцу Федору)
Паша Эмильевич:
Сто рублев гоните,
Это всех устроит.
Отец Федор:
Сын мой, вы – грабитель,
Стул того не стоит!
Все мы люди-братья,
Это каждый знает...
Паша Эмильевич:
Стоит, стоит, батя,
Лучше не бывает!
Хор старушек:
Пляшет в небе зорька,.
Румяна да гладка.
Было сердцу горько,
Стало сердцу сладко.
Вспомнило сердечко,
Как оно, бывало,
Идя через речку,
Солнышко встречало,
По дороге в город
Песню напевая
Про любовь, с которой
Лучше не бывает!
(Паша Эмильевич, продав стул, присоединяется к пляшущим и поющим старушкам).
Паша Эмильевич:
Лучше не бывает,
Лучше не бывает...
Остап:
Где стул, который был обещан?
Альхен:
Паша Эмильевич:
Да где ж он, кто же его знает?
Смешно. Смешнее не бывает!
А ведь и вправду нету стула.
Его как будто ветром сдуло.
Остап:
Тебе и впрямь смешно, бедняжка?
Старушка:
Я нынче видела, как Пашка
Мелентьевич-то стул продал...
Остап:
Старушка:
Остап:
Один мой знакомый тоже продавал государственную мебель. Теперь он пошел в монахи – сидит в допре.
Паша Эмильевич:
Мне ваше обвинение противно...
Остап:
Кому ты продал стул, скотина!
Ну, говори скорей, подлец!...
(С этими словами Остап начинает бить Пашу Эмильевича. В это время отец Федор, выходящий из дома со стулом в руках, натыкается на Ипполита Матвеевича).
Ипполит Матвеевич:
А-а, это вы, святой отец!
(И.М. пытается отнять стул у отца Федора. Начинается потасовка)
Отец Федор:
Читать дальше