Вольтер - Орлеанская девственница

Вы сомневаетесь, читатель строгий,
В моих словах? Я, право, не солгал.
У стен, что ток Скамандра омывал,
Не раз в боях участвовали боги.
И разве не поведал вам Мильтон
Про ангелов крылатый легион,
Который бился в голубых просторах?
Как щепками, швырял горами он
И применял, что много хуже, порох.
Коль Сатана и Михаил сошлись
Когда-то в небесах, чтоб насмерть биться,
Тем более Георгий и Денис
Могли друг другу в волосы вцепиться.
Но если мир на небесах зацвел,
То человеческий унылый дол
Был, как обычно, преисполнен зол.
Благочестивый Карл к Агнесе милой
Летел мечтой, страдая с прежней силой.
А между тем Иоанна с торжеством
Работала блистающим мечом;
Ее соперника ждала могила:
Она ему то место отрубила,
Которым монастырь позорил он;
Пошатываясь, Исаак Уортон
Роняет меч, проклятье изрыгает
И, нераскаявшийся, умирает.
Монахинь древних величавый строй,
Увидев, что неистовый герой
Лежит во прахе, кровию измазан,
Воскликнул «Ave», в радости живой.
Что, чем грешил злодей, тем и наказан.

Сестра Беата, чей девичий стыд
Не пощадил неумолимый бритт,
Благодарила небо с тихим стоном,
Тайком любуясь яростным Уортоном,
И причитала сладко, прочим в лад:
«Увы! Никто так не был виноват».

Я поклялся, что сух и точен буду,
Мораль и отступленья позабуду,
Но бог любви всесилен, и пером
Моим он, как ему угодно, водит.
Пишу я все, что в голову приходит,
Капризным вдохновляем божеством.
Красавицы! Девицы, вдовы, жены,
Амуром созванные под знамена
Заманчивой, но яростной войны,
Бывает так, что двое влюблены
В одну из вас. Во всем они равны:
В талантах, в грации, в любви до гроба.
К себе располагают сердце оба:
Трепещет грудь, Амур велит любить,
И вы не знаете, как поступить.
Учителя рассказывают в школах
Историю осла (не из веселых) [77].
Сему ослу был кем-то принесен
Обед в двух мерках и поставлен он
На равном расстоянье с двух сторон.
Томимый этим искушеньем равно,
Осел не знал, какой избрать удел,
Стоял, ушами шевеля, не ел
И, равновесье сохранив, бесславно
От голода, близ пищи, околел.
Страшитесь следовать таким примерам,
Мои красавицы! Поверьте мне:
Шепнув «твоя» обоим кавалерам,
Окажетесь вы счастливы вдвойне.

Вблизи обители благословенной,
Увы, опустошенной и растленной,
Где за своих монахинь отомстил
Денис рукою Девы вдохновенной,
На берегу Луары замок был
С боями, башнями, мостом подъемным,
С глубоким рвом, который окружал
Стоячею водой высокий вал,
С величественным парком, дряхлым, темным,
Куда полдневный луч не проникал.
В прекрасном замке этом был сеньором
Барон Кютандр, старик с орлиным взором.
Гостеприимно всех встречали там.
Барон Кютандр, добряк меж добряками,
От сердца радовался всем гостям.
Французов, бриттов – всех он звал друзьями;
Будь странник босиком иль в сапогах,
Принц, турок, женщина или монах —
Всех принимал охотно рыцарь старый,
Но требовал, чтоб приходили парой.
Своей причуды вовсе не тая,
Он блюл ее суровее закона
И нечета не признавал. Своя
Фантазия у каждого барона.
Когда попарно гости шли к нему,
Все было превосходно, но тому,
Кто приходил один, бывало худо:
Он голодал и долго ждал, покуда
Другой не подкрепит его права,
Совместно с ним составив цифру два.
Иоанна, облачась в доспехи брани,
Бряцавшие на величавом стане,
С Агнесою, под вечер, без труда,
Ведя беседу, прибыла туда.
Монах, не потерявший их следа,
Монах, исполнен злобы и нечестья,
Подходит к стенам мирного поместья.
Как волк, которым бедная овца
Была обглодана не до конца,
Стуча зубами и сверкая взором,
Вокруг овчарни крадется дозором,
Так этот англичанин, поп и вор
(В душе пылает похоть, алчен взор),
Отыскивал, блуждая ночью темной,
Добычу, отнятую у него.
Звонит, вопит он. Слуги одного
Увидев гостя, грузный и огромный
Сейчас же поднимают мост подъемный,
И духовник Шандоса, поражен,
Цепей тяжелых слышит гулкий звон;
Подъемный мост на воздух вознесен.
При этом зрелище – судите сами,
Кто стал божиться? Гнусный духовник.
Он бесновался, он махал руками,
Хотел кричать, но в горле замер крик.
Нередко наблюдаем мы в окошко,
Как, пробираясь между черепиц,
Пытается из голубятни кошка
Достать когтистой лапкой милых птиц.
Она глядит свирепо, и с испугу
Бедняжки жмутся в глубине друг к другу.
Монах еще сильнее был смущен,
Когда под деревом заметил он
Красавца с золотыми волосами,
С отважным взглядом, с черными бровями,
С пушком на подбородке, в цвете сил,
Блистающего красотою смелой
И молодостью, розовой и белой.
То был Амур, или, верней, то был
Прекрасный паж: Монроз осиротелый
Искал предмет своей любви день целый.
Блуждая так, он в монастырь попал.
Его улыбка всех сестер пленила,
Он был ничуть не хуже Гавриила,
Который их с небес благословлял.
И каждая при взгляде на Монроза
Краснела, точно молодая роза,
Шепча: «Зачем он не пришел в тот час,
Господь, когда насиловали нас!»
Все окружили юношу зараз,
И вот, узнав, что ищет он Агнесу,
Игуменья коня ему дает
И провожатого, чтоб он по лесу
Напрасно не плутал и без хлопот
Доехал до Кютандровых ворот.