Вольтер - Орлеанская девственница

Вот ваши доблестные паладины
Готовы к бою посреди равнины,
Обрадованы оба, что пришел
Час битвы за красавиц и престол.
Подняв высоко головы, всем телом
Вполоборота встав движеньем смелым,
Врагу не уступая ни на шаг,
Они скрестили сталь блестящих шпаг.
Не наслажденье ль наблюдать за ними,
Их взмахи различая, их прыжки,
Следить за их движеньями крутыми,
За тем, как сыплют искры их клинки!
Так созерцал в восторге иногда я
На юге где-нибудь, под ясным Псом,
Весь горизонт, от края и до края
Горящий ослепительным огнем:
За молнией другая чередом.

Пуатевинцу удалось, не целя,
Царапнуть подбородок д'Аронделя,
И тотчас же он прыгает назад
И ждет атаки. Англичанин гордый,
На забияку бросив гневный взгляд,
Ему наносит вдруг рукою твердой
Удар в бедро; и, нежное, оно
Горячей кровью вмиг обагрено.

Они, в пылу воинственной забавы,
Желали умереть во имя славы
Своих любезных, чтоб узнать скорей,
Которая прекрасней и милей;
Но в это время путь держал в обитель
Земель его святейшества грабитель,
Искавший отпущения грехов.
Носил разбойник имя Мартингера,
На преступленье был всегда готов,
Но в нем горела истинная вера,
И, в покаянье не жалея сил,
Быть начисто прощенным он любил.
Он на лугу заметил двух красоток,
Перебиравших крупный жемчуг четок,
Их лошадей, их вьюченных ослов;
Увидел их – и с ними был таков.
Он англичанку вместе с Доротеей
Захватывает, их добро берет
И исчезает, молнии быстрее.

А поединок между тем идет.
Бойцы сражаются, тверды, упрямы,
За честь французской и британской дамы.
Наш добрый Ла Тримуйль заметил вдруг
Любовницы своей исчезновенье.
Он быстро озирается вокруг:
Его оруженосец через луг
Куда-то убегает в отдаленье.
Британец тоже замер и стоит.
Окаменев, они не знали сами.
Что предпринять, и хлопают глазами
Друг против друга. «О! – воскликнул бритт, —
Нас обокрали, бог меня простит!
Сражаясь, мы покрылись только срамом;
Бежим скорей на помощь нашим дамам,
Сперва освободим их, а потом
Единоборство наново начнем».
Наш Ла Тримуйль сошелся с ним во мненье,
И, как друзья, идут они в смущенье
На поиски. Но, сделав два шага,
Один кричит: «Ах, шея! Ах, нога!»
Другой за лоб хватается рукою;
И, не имея более в груди
Огня, необходимого герою,
Когда готовится он храбро к бою,
Оставив пыл и ярость позади,
Едва дыша, не в силах двигать ноги,
Они упали посреди дороги,
И кровь их заалела на песке.
Оруженосцы были вдалеке,
Идя по следу дерзостного вора.
Герои же, без денег, без призора
И без одежд, покинуты, одни,
Считали, что окончены их дни.
Куда-то проходившая старуха,
Увидев их, лежащих на пути,
И христианского исполнясь духа,
В свой дом их приказала отнести,
Дала лекарства, привела в сознанье
И в прежнее вернула состоянье.

Старуху эту все в округе той
Считали мудрой, чуть ли не святой:
В окрестностях Анконы мы б едва ли
Кого-нибудь почтенней увидали,
В ком явственней была бы благодать.
Не стоило труда ей предсказать
И засуху, и дождевую влагу,
Она больных умела врачевать
И обращала грешников ко благу.

Герои наши, ей поведав все,
Совета испросили у нее.
Задумалась старуха, помолчала,
Открыла рот и наконец сказала:
«Бог милостив! Любите дам своих,
Но дайте мне навеки обещанье
Не убивать себя во имя их.
Узнать суровейшие испытанья
Подругам вашим ныне пробил час;
Поверьте, я жалею их и вас.
Скорей оденьтесь, на коней садитесь,
Смотрите же, в пути не заблудитесь;
Мне богом вам поручено сказать:
«Чтоб их найти, вам надо их искать».

Был восхищен столь бодрыми словами
Наш Ла Тримуйль, а бритт, пожав плечами,
Задумчиво сказал: «Я верю вам.
Мы тотчас же поедем по следам
Разбойника. Но только для погони
Нужны вооруженье, платье, кони».
Она в ответ: «Все это вам дадут».
По счастью, некий очутился тут
Потомок Исааков и Иуд,
Обрезанного люда украшенье,
Всегда готовый сделать одолженье.
Израильтянин, видя случай их,
Деньгами их ссудил, как все евреи,
И, как велось еще при Моисее,
Из сорока процентов годовых;
Нажитой этим способом полушкой
Он поделился со святой старушкой.

Два рыцаря отважных, после боя,
Будь то на шпагах или же верхом.
С мечом в руке или стальным копьем,
В доспехах или голые, – героя
Охотно признают один в другом
И воздают хвалу с сердечным жаром
Бесстрашию врага, его ударам,
В особенности, если гнев утих.
Но если, после поединка, их
Прискорбная случайность посещает
И общая невзгода у двоих,
Тогда нечастье их объединяет.
Печальная судьба – их дружбы мать —
Толкает братьями героев стать.
Случилось так и здесь: таким союзом
Себя связали хмурый бритт с французом.
Природа д'Аронделя создала
С душой, не знающей добра и зла.
Но даже это грубое созданье
К Тримуйлю ощутило состраданье;
А тот, внезапной дружбой увлечен,
Осуществлял природное стремленье:
Имел чувствительное сердце он.
«Какое, – он промолвил, – утешенье
Вниманьем вашим мне даете вы!
Я Доротею потерял, увы!
Но отыскать ее следы, быть может,
Освободить ее, вернуть назад
Мне ваша мощная рука поможет.
Меня ж опасности не устрашат,
Чтоб вам добыть Юдифь, мой милый брат».