Александр Королев - За гранью…

Обнимает саван черный,
Но под ним уже не я…
То, во что был облачен,
Оболочка — плоть моя!

Я выпушу ветер безумный,
Пусть окутает город тоской.
Да туман призову полоумный,
Пусть окрасит его сединой.

Я ночь попрошу опуститься
На город печалью своей.
Заставлю всех перекреститься,
Без света, во тьме без свечей.

Сомненью подвергну мирское,
Добродетели маску сорву!
Пусть оскалит лицо своё злое
Город… ослепший к утру.

Я рассвет попрошу задержаться,
Неприкаянный ум вразумить!
Чтобы в хаосе мог показаться,
Агонию плоти продлить!

Пусть зверем завоет незрячим,
Утратив своей силы суть.
Грядущее здесь, в настоящем!
Отсюда ведет туда путь.

Когда в страхе рассудок очнется,
Уязвимость свою ощутит,
На зов его свет отзовется
И город больной исцелит.

Осознает щемящей тоскою,
Что сила его только там,
Где он вместе с природой живою
Воплотится в единое сам.

Завыли жалобно и злобно
В селе собаки на цепи…
Исчезли звёзды в небе, словно
Погасли кроткие огни.
Подул с погоста дерзкий ветер
И почернели небеса…
Луна за тучами не светит,
Собачьи смолкли голоса.

Заворожила ночь глухая,
Село живое замерло…
Тьма на погосте завывая,
Слепую нечисть собрала!
По ветру тени расползались,
По окнам ветви заскребли!
Бездомные псы разбежались,
Попрятались, что на цепи.

Густая тьма село пленила,
Туманом вязким по дворам!
По окнам липла, злобно выла!
Сжимались люди по углам!
Неистово крестясь с молитвой,
Взывая к Богу со слезой,
В подпол прыгая открытый,
Свой страх тащили за собой!
И стар и млад дрожа ютились,
Кто в погребах, кто на печи.
А тени во дворах резвились,
Во тьме слепой, в глухой ночи!

Вдруг дверца тихо распахнулась,
В избушке маленькой, кривой.
Вся нечисть разом обернулась
На звук немыслимый — живой!
На стареньком крыльце стояла
Девчушка годиков пяти…
Она свечу в руке держала,
Пытаясь дворик осветить.

Застыла тьма в недоумении,
Затих и ветер на ветвях…
Вся нечисть поняла в мгновенье,
Отсутствует в ребенке страх!
Свеча всё ярче разгоралась
В ладошке детской, золотой.
Девчушка медленно спускалась,
Ступни скрипели под ногой.
Она в упор не замечала
Густую тьму и взоры злые!
Девчушка попросту не знала,
Что есть дела в миру плохие.
Об этом ей не говорили,
Ни дед, ни бабка — никогда.
Они ведь жили, не тужили
И внучка в радости жила!
А коли страх ей был неведом,
Чего бояться ей во тьме…
С любимой бабкой, добрым дедом,
Живи и радуйся себе!

Глазами свет приумножая,
Что отражался от свечи,
Босыми ножками шагая,
Шла по двору она в ночи!
Как говорили — шла до ветру,
Лишь удивляясь тишине…
Вдруг огонек в окошке где-то,
Ещё зажегся на селе…
Как маячок, ребенок малый
Во тьме прокладывал свой путь,
И тьма густая отступала,
Вреда не причинив ничуть!

Иссяк у нечисти кураж,
С ветвей рванул к погосту ветер!
Казалось тени с визгом аж,
Сгорали в крошечном том свете!
На маячок в селе ночном,
ОтозвалИсь луна и звёзды!
В избушках свечи за окном
Рассеивали злые грезы…
Густая тьма вдруг посерела,
Стелясь туманом поползла!
Девчушка сделав своё дело,
В дом возвратилась со двора.

Залаяли в селе собаки,
И осмелев тьму гнали прочь!
На небе звёзды светят ярко,
И не страшна вдруг стала ночь!
Попряталась слепая нечисть,
Прилипли тени на ветвях…
Бессильна тьма, если на свете,
Мы не рождаем сами страх!

Я в город ослепшим войду,
В безумие вновь окунусь!
Пусть то, что ищу не найду!
По прошлому просто пройдусь!
Толпою спешащей со всеми,
Вдохну приворот суеты…
Закручусь в деловой карусели,
В объятьях забав пустоты!

Взором ослепшим к былому
Увижу безумство огней!
Зовущее, лживое слово…
Как зелье, дурман для людей!
Дурман застилающий разум
И ритм не дающий остыть!
Он всех усыпляет и сразу,
Решая за нас, как нам жить!

Я тенью слепою по краю,
По берегу бурной реки,
Пройдусь и надеюсь узнаю,
Воскресших всему вопреки!
Кто выглядит может изгоем,
Испуган безумством толпы!
Спешащей загнанным строем
На зов колдовской пустоты!
Кто может пытаясь отмыться
От навязчивых, липких идей,
Помогает другим пробудиться,
Сберечь не уснувших детей.